Тутило попрощался, все еще не вполне уверенный в том, что имеет право принять столь драгоценный дар. В дверях он обернулся, но леди Доната сделала в его сторону такое резкое и властное движение головой, что он быстро пошел прочь, словно его выбранили.
Во дворе перед домом его поджидал грум с пони. Уже стемнело, на небе сияли звезды и светила луна, — ни облачка над головой. Вода в реке у перевоза резко поднялась по сравнению с тем, когда они ехали в Лонгнер, хотя дождя не было. Видимо, дожди прошли где-то выше по течению Северна.
После повечерия Тутило с гордым видом показал субприору Герлуину привезенные сокровища. Все монахи и многие из гостей обители были свидетелями того, как сияющий Тутило извлек из потертого кожаного мешочка его драгоценное содержимое. Дары леди Донаты были присовокуплены к пожертвованиям шрусберийских горожан и помещены в деревянный ларец, в котором они и должны были отправиться в Рамсей вместе с телегами, груженными лесом из Лонгнера, покуда Герлуин и Тутило поедут в Вустер, а оттуда еще, возможно, в Эвесхэм и Першор, дабы собрать пожертвования и там.
Герлуин закрыл ларец на ключ и поставил его на алтарь пресвятой девы Марии до той поры, когда придет время его доверенному слуге Николу отправиться домой, в Рамсейскую обитель. Еще несколько дней, и они уедут. Шрусберийское аббатство выделило им большую повозку, а город — тягловых лошадей. Сами же Герлуин и Тутило собирались продолжить свой путь на лошадях, взятых из монастырской конюшни. Таким образом, шрусберийские монахи сделали для своих братьев из Рамсея все возможное, а золото леди Донаты увенчало общие усилия. Не одна пара глаз следила за процедурой запирания ларца с дарами и за его установкой на алтаре, где страх небесный должен был охранять ларец от чьих-либо греховных посягательств. Выйдя из церкви, Кадфаэль остановился во дворе, дабы понюхать ветер и взглянуть на небо, набрякшее в этот час тяжелыми тучами, сквозь которые изредка проблескивала луна, и затем вновь наступала темнота. Идя в свой сарайчик, чтобы запереть на ночь дверь, Кадфаэль обратил внимание на то, что поднявшаяся в речке вода находилась уже всего в нескольких ярдах от края его горохового поля.
Всю ночь, после того как пробил ночной колокол, шел проливной дождь.
Наутро, ближе к заутрене, из города в аббатство приехал Хью Берингар, королевский шериф графства Шропшир, — он торопился предупредить монахов и окрестных жителей о грозящей им опасности. Своих людей он послал оповестить обитателей Форгейта, а в монастырь, к аббату Радульфусу, явился собственной персоной.
