— Они должны быть здесь, — сказал Хью, внимательно наблюдавший за происходящим. — Здесь живет человек, который принял к сведению предупреждение и не хочет, чтобы его во второй раз застали врасплох.
Путники, обнадеженные увиденным, подъехали к открытым воротам — здесь, с западной стороны, частокол еще не был надстроен, изгородь находилась на уровне груди. Тем не менее и здесь дорогу им загородил лучник, и лук у него был натянут.
Однако лучник оказался проницательным и мгновенно понял, кто перед ним, — настороженный взгляд сменился улыбкой еще до того, как Хью назвал свое имя и звание.
— Милорд, вы здесь самый желанный гость. Вы появились как нельзя более кстати. Если бы наш господин знал, что помощник шерифа так близко, он послал бы вас встретить. Так как сам-то он не в состоянии выйти… Но въезжайте же, милорд, въезжайте, мой слуга сейчас сбегает за дворецким.
Находящийся в услужении мальчик уже мчался по двору. К тому времени, когда всадники подъехали к каменной лестнице, ведущей к массивной входной двери, им навстречу уже спешил дворецкий — плотный пожилой рыжебородый человек с лысой головой.
— Я ищу Эврара Ботреля, — сказал Хью, спрыгивая на грязный, утоптанный снег, — Он дома?
— Да, милорд, но он не совсем здоров. У хозяина была жестокая лихорадка, но он постепенно поправляется. Я проведу вас к нему.
Дворецкий, ковыляя, поднимался по крутой лестнице, следом за ним шел Хью, а замыкали шествие брат Кадфаэль и Ив. В этот зимний день в большом зале, где не было ни души и не горел ни один факел, царил унылый полумрак, и лишь в каменном очаге едва теплился огонь. Очевидно, все мужчины манора сейчас сооружали защитные укрепления. Только матрона средних лет прошла по коридору за ширмами, позвякивая ключами, да из кухни выглянули две любопытные служанки.
Дворецкий торжественно ввел их в маленькую комнату, находившуюся в конце зала, и они увидели человека, который полулежал в большом кресле, откинувшись на подушки. На столике возле него стояла коптившая масляная лампа и бутыль вина. Ставни небольшого окна были открыты, но уже наступили сумерки, и желтое пламя лампы отбрасывало обманчивые тени, так что едва можно было рассмотреть лицо человека, который приподнял голову и взглянул на вошедших.
— Милорд, это люди шерифа, которые едут на юг, в Ладлоу. — Дворецкий приглушил свой грубоватый голос и говорил таким тоном, словно обращался к ребенку или к тяжелобольному. — Господин Хью Берингар зашел повидать вас. Мы получим помощь, если она понадобится, так что вы теперь можете быть спокойны.
