— Однако, — возразил епископ с ноткой неудовольствия в голосе, — как раз в интересах тех, кто держит их в плену ради поживы, было запросить выкуп. Ты хочешь сказать, что этого сделано не было?
— Было, но не во всех случаях, достойный лорд. Я полагаю, — с расстановкой произнес Ив, — что кое-кого держат в неволе не ради поживы, а из личной вражды и ненависти. За время усобицы многие нажили себе врагов.
Король нетерпеливо поерзал в кресле и громко сказал:
— У кого с кем личная вражда, нас не касается. Мы здесь собрались не ради этого. Что значит судьба человека в сравнении с судьбой государства?
— Судьба государства складывается из судеб отдельных людей, — пылко возразил Ив. — Несправедливость, допущенная по отношению к одному, задевает всех и наносит урон всему государству.
Собравшиеся загомонили, стараясь перекричать друг друга, но епископ утихомирил их, властно воздев руки:
— Тише! Возможно, этот юноша выбрал не лучшее время и не лучшее место для этого разговора, но тем не менее он прав. Справедливость и закон должны ограждать каждого.
Затем он обратился к Иву, который хоть малость и робел, но виду не подавал.
— Мне кажется, ты имеешь в виду совершенно определенный случай. Кто-то из твоих друзей угодил в плен при Фарингдоне.
— Да, милорд. И его прячут неизвестно где. Выкупа никто не требует, и ни его друзья, ни его лорд — мой дядя—не могут ничего разузнать о его судьбе. Если бы его милость король соблаговолил сказать, где…
— Я не рассаживаю пленников по собственным подвалам, — громогласно оборвал юношу Стефан.
Кадфаэль подозревал, что король просто-напросто проголодался и потому ему не терпится покончить с затянувшимся спором. Кроме того, он вообще терпеть не мог торговаться и, как правило, раздавал самые ценные трофеи своим корыстолюбивым вассалам, предоставляя им препираться из-за добычи.
— Мало кто из них мне известен, и уж точно я не помню никаких имен. Честно распределить их было поручено моему кастеляну.
Ив тут же ухватился за эти слова:
— Ваша милость, но ведь кастелян Фарингдона присутствует в этом зале. Будьте великодушны, позвольте мне получить ответ от него! — воскликнул он и, видимо опасаясь отказа, тут же спросил: — Где Оливье Британец? Кто его прячет?
Он произнес эти слова достаточно сдержанно, но тем не менее бросил свой вопрос, словно копье, через разделявшее ряды соперников пространство, адресуя не королю, а де Сулису. Юноша нуждался в снисходительности Стефана, если хотел получить ответ. Там, где другие могли лишь просить, король имел право повелевать. А терпение короля уже почти истощилось, правда, виной тому была не настойчивость юного сквайра, а просто-напросто чрезмерно затянувшееся собрание.
