Она пожала плечами, и ее нижняя губа снова задрожала, а Гарри в очередной раз осознал, что ему далеко не безразлично то, что она ему сообщила.
— Я прошла почти все положенные в этом случае тесты, пока меня не признали бесплодной. Господи! Как я ненавижу это слово! Врачи полагают, что причина в том, что в шестом классе я переболела скарлатиной. Возможно, это осложнение.
Так вот как? Теперь вся история приобретала иную окраску. Гриффин Ламонт начал бракоразводный процесс не потому, что его жена не хотела и отказывалась иметь детей. Ламонт ее оставил потому, что она не могла иметь детей. Сукин сын!
— Господи! — сказал Гарри. — Мне так жаль. Не могу поверить, что вы с Ламонтом пытались взять ребенка из приюта и вам отказали.
— Гриффин не хотел. Я попыталась это сделать, только когда мы разошлись. Там есть ребенок, девочка Джейн Доу. Вы можете поверить, что в больнице кто-то назвал ее так? Она едва ли сможет когда-нибудь ходить, и ей еще надо сделать несколько операций на сердце — у нее врожденный порок. Но я ее люблю, а они там считают, что в приюте ей будет лучше, чем со мной. Вот почему я взбесилась, когда поняла, что моя новая одежда погибла.
— Одежда?
— Ну, когда взорвалась эта бомба в машине, — пояснила Алессандра. — Когда еще я вам врезала…
— Да, — сухо ответил он, — прекрасно помню.
— На следующее утро меня пригласили на собеседование, чтобы решить, смогу ли я стать приемной матерью для Джейн. — Губы Алессандры снова задрожали. — Я думала, если буду выглядеть хорошо, то понравлюсь им, произведу хорошее впечатление и они мне разрешат ее взять. Я рисковала жизнью из-за этих новых тряпок, и в тот момент мне не пришло в голову, что у меня больше нет дома.
— А мне тогда показалось, что вы рехнулись, — усмехнулся Гарри.
— Возможно, вы правы. Если от любви к ребенку можно сойти с ума, то значит, так оно и было. — Алессандра подняла на него полные слез глаза. — Теперь я никогда больше не смогу ее взять.
Этого Гарри не мог вынести. Робко, нерешительно, понимая, что совершает ужасную ошибку, он потянулся к ней и положил руку ей на спину.
— Мне жаль, — сказал он.
Алессандра выпрямилась, повернулась и прижалась к нему.
— Я хочу домой, пожалуйста! Не можете ли вы отвезти меня? — Она словно забыла, что вместо дома у нее теперь была куча щебня и пепла, огороженная желтой лентой, протянутой полицейскими.
Гарри неуклюже похлопал ее по спине.
— Я не могу этого сделать, Барбара.
— Боже! Не называйте меня так!
