Поднявшись на сцену, он уверенно сел за стол, положив на красное сукно свои тяжелые, перевитые узлами вен руки. Во всем его поведении — в независимой осанке и в том, как он спокойно разглядывал с высоты сцены притихший зал, — не было заметно ни тени робости или смущения: по всему было видно, что этот человек привык держаться на людях, его не смущают чужие взоры. Рядом с ним сел еще один аскольдовец, выбранный в президиум, — тралмейстер Григорий Платов, молодой быстроглазый парень…
Рябинин слегка поморщился.
— Говорить будешь? — спросил он.
— Буду. Уже обсудили с ребятами — о чем. Олег Владимирович читал — тоже одобрил. Двадцать тысяч центнеров! Так ведь и договаривались.
— Ну, выступай, — сказал Рябинин. — Только короче да попроще. Ты нам тут своей эрудицией не тряси. В прошлый раз стыдно тебя слушать было. Начал с того, что человек произошел от обезьяны, а кончил… Черт знает где кончил!..
— Нет, Прохор Николаевич, — успокоил его тралмейстер. — Я не собьюсь. Я теперь по бумажке буду шпарить…
Совещание началось.
Григорий Платов от имени команды своего корабля сказал примерно следующее:
— Годовой план флотилия выполнила. Одни траулеры рассчитались с государством, другие еще сдают рыбу. Но дело не в этом… Мины, подлодки, бомбежки — все это верно; трал на ощупь вытягиваешь — спички на палубе ночью зажечь нельзя. Но ведь море-то не расстрелять никакими снарядами, а треску за колючую проволоку не посадить… Так вот, товарищи, я призываю команды траулеров бороться за приближение к довоенным урожаям. Мы, матросы «Аскольда», вызываем на соревнование всю флотилию и даем обязательство: выловить к концу года еще десять тысяч центнеров рыбы!..
Сидевший рядом с Рябининым капитан «Рюрика», Павел Алферович Максимов, шепнул с дружеской откровенностью:
— Ну, уж это ты, Прохор, загнул! Десять тысяч, когда до конца года раз плюнуть осталось…
— Ничего, — прогудел в ответ Рябинин, — по-малому бить — только кулак отобьешь.
Неожиданно Прохор Николаевич увидел жену. Она стояла у стены среди аскольдовцев и, заметив, что муж смотрит в ее сторону, помахала ему рукой. «Приехала, вот и хорошо», — радостно подумал он.
А по рядам, мелькая над головами людей, уже шла записка. Пролетев от первого ряда по воздуху, она упала на стол президиума — прямо перед капитаном «Аскольда».
— Вам, — шепнули Рябинину, и он подумал, что это, наверное, от жены.
Но на маленьком листке, вырванном из блокнота (такого блокнота у Ирины нет), было написано: «Прошу выйти в коридор. Вы нужны».
