– А почему вы рассказываете мне об этом подонке Курте?
– Потому что мне так захотелось. Мне захотелось об этом рассказать, и я так сделала. Вы находите это неестественным? Мы все такие.
– He все. Очень многие русские кажутся какими?то совсем уж… неодушевленными.
И Шрайнер рассказал про таможенника в аэропорту.
– А, вот оно что, - сказала Таня. - Так это «тормоз». Вы говорите, что он в тюрьме раньше сидел? Тогда точно «тормоз».
– Это что еще за новый термин?
– Это мы их так называем. Бывают у нас такие люди. Раньше у них были выраженные агрессивные наклонности. После прохождения курса психореабилитации агрессия исчезла, но появилась некоторая эмоциональная холодность. Говорите, он вам не улыбнулся?
– Именно так.
– «Тормоза» никогда не улыбаются. Зато они самые дисциплинированные служаки. Они и работают в основном государственными служащими. В бизнес «тормоза» не идут.
– Понятно, - сказал Шрайнер. - Можно я закурю?
– Конечно. Только включите дымовой фильтр.
Рихард Шрайнер нажал на кнопку, которая перевела его кресло в полулежачее положение. Он курил и думал о том, что это действительно пикантное блюдо - теперешняя Россия, с ее непривычным сочетанием простодушия и замкнутости, личной свободы и безусловной дисциплинированности. С ее новыми словами: «неиммунные», «тормоза», «тестирование», «психореабилитация». Стоило потрудиться, чтобы обмозговать все это.
Таня обещала, что он скоро привыкнет. Резон в ее словах был.
Шины тихо шуршали по дороге. По телевизору передавали концерт какой?то древней русской рок?группы. Седые старички с гитарами пели про крутой поворот.
Шрайнер думал.
* * *
Шрайнер стоял в телефонной будке, набирая телефонный номер. Конечно, можно было воспользоваться личным компьютером?фолдером как телефоном, но Шрайнер не доверял ему. Компьютер был русским и уж наверняка прослушивался русскими. Разговор же был конфиденциальным.
– Здравствуйте, - сказал Шрайнер в трубку. Немецкий акцент его усилился от волнения. - Могу я слышать господина Шепелева?
– Это я. Простите, а с кем я разговариваю?
– Я не могу сказать. Сейчас не могу. Извините. Я не был в Москве восемь лет. Вадим… Вадим, вы слышите меня? Это не телефонный разговор. Мне нужно поговорить хоть с кем?то из тех, кто знал… Вадим, может быть, вы вспомните меня…
– Подождите… Боже мой… Неужели…
– Да. Да. Нам нужно встретиться.
– Подождите… - Человек на том конце телефонного провода явно был в замешательстве. - Я даже не знаю… Нет, я не могу!
