– Спокойно, Лиза. - Краев положил ей руку на плечо. - Расскажи им. Они все равно узнают. Какой смысл скрывать?
Ладно. - Лиза раздраженно дернула плечом, скинула руку Краева. Сделала огромный глоток из стакана. - Он не иностранец. Он действительно из Инкубатора. Только он ничего не помнит. Салем просканировал его. Глубоко просканировал. У этого чертового параспоса стерли всю память за последние восемь лет. Всю! Он понятия не имеет, чем он занимался эти восемь лет и как его использовали. И еще он ничего не знает о чумниках, хотя и сам чумник. Он не знает, как выжить среди чумников. Я думаю, его специально сюда подсунули, чтобы животрупы у него сердце вырезали. Вы же знаете, как животрупы относятся к метаморфам. Только Салем перехватил его раньше. А теперь нужно, чтобы он выжил! Он нужен нам!
– Понятно… - Крюгер медленно превращался из настороженного упыря обратно в человека. - Тогда, пожалуй я расскажу тебе, метаморф. Расскажу, почему, даже если ты самовольно свалишь из врекара, ты не пробегаешь больше двух месяцев. Потому что через два месяца ты умрешь. Тебя убьет чума. Все неиммунные - носители вируса якутской лихорадки. И в том числе - ты, дорогой мой метаморф, потерявший память. Все мы сидим на игле. Вирус давят постоянными инъекциями. Но эта иммунная защита - временная. Ее хватает не больше чем на два месяца. И я так думаю, что эта доля выпала нам на всю жизнь - сидеть на игле. И детям нашим, которые здесь родились, - тоже. Потому что у чумников рождаются только чумники.
– А как же те, кто умирает здесь, во врекаре, от чумы? Я слышал, что таких немало. На них что, иммунозащита не подействовала?
– Это просто самоубийцы, - сказала одна из девушек. - Так было с моим отцом. Он съездил в очередную командировку и вернулся в невероятной депрессии. Я могу его понять. До чумы он был профессором психологии. Студенты его очень любили - просто на руках носили. А тут - зона, забвение… Мама погибла во время Большой смуты. Эти командировки доконали его. Вызвали - выжали - выкинули обратно в карантин. Он просто не пошел на очередную вакцинацию. Скрыл от меня это. Когда его увозили, он был красным и распухшим, из него текла вода… Но ему было уже все равно. Его ничто уже не держало на этом свете - даже я. Так же случилось и со всеми людьми, которые умерли здесь от чумы. Мы все знаем это.
И тут Краеву стало страшно. По?настоящему страшно. До сих пор он воспринимал все, что происходило с ним, как бы со стороны. Он отделил свое сознание от тела и с немалым удовольствием наблюдал за тем, что с этим телом происходило. Это было удобно - тело его получало пинки и удары, а Краев только анализировал информацию, которая была добыта с таким трудом…
