Обычно Феофилакт Гаврилович не брал с собой сына на «тезоименитства» генеральши, но раз Алексей все-таки упросил отца и сподобился лицезреть редкостную забаву...
Ристание происходило на поляне перед господским домом. Из вбитых в землю жердей устроили длинный вольер, на противоположных концах которого появились гладиатор и его бородатый противник, по обеим сторонам толпились зрители. Когда Шипова дала с балкона знак, поводырь спустил козла с веревки, и застоявшееся животное с пронзительным блеянием бросилось вперед по вольеру. Кадочкин помчался ему навстречу, и едва противники сошлись, Андреяша с размаху ударил козла в лоб своим многотрудным лбом, и соперник повалился замертво.
Раз, изрядно подвыпив, друзья Шипова велели Андреяше стоять во фрунт, обвязали ему голову веревкой, просунули под нее палку и стали крутить завертку что есть силы.
В этом опыте принимал, по слухам, участие еще один родич Шиповых – Матвей Юрьевич Лермонтов. По части шуток с приживалами и бедными дворянчиками, прибывшими на зов большого барина, Матвей Юрьевич был редкостно изобретателен. У себя в усадьбе Лермонтов и почище штуки выкидывал. Раз Феофилакт Гаврилыч вернулся от него до нитки мокрый. Чертыхаясь, рассказал, что после двухдневного пира Матвей Юрьевич вызвался проводить гостей до границы своих владений, проходившей по плотине большой мельницы. Там накрыт был богатый стол, и, как ни отнекивались дворяне, неумолимый хозяин усадил-таки их за трапезу. Захлопали пробки, «Клико» полилось рекой, песельники выступили из кустов и затянули величание. И вдруг в разгар обеда на плотину хлынула валом вода из отворенных кем-то шлюзов верхнего пруда. И стол и гостей смело потоком, закрутило в водоворотах. Но утонуть никому не дали – нарочно расставленные по берегам дворовые Лермонтова кинулись на лодках за барахтающимися господами...
Семейство Лермонтовых также было весьма ветвистым, владело многими имениями в Костромской губернии. Родство с ними у Писемских было очень неблизкое, да и то через Шиповых – в той степени, которая дала поэту основание написать: «дворяне все родня друг другу». Но Феофилакт Гаврилович нечасто виделся со своими столбовыми собратьями, ибо предпочитал больше сидеть в деревне – всякий выезд в Чухлому денег стоил, а отставной подполковник им счет хорошо знал. Выберешься в уезд, рассуждал он в своей гостиной, как раз за ломберный стол усадят, в бостон, в марьяж, в банк, а хоть бы и в мужицкую горку играть заставят. А там глядишь, и шампанское подадут.
