— Ушам своим не верю, — всплеснула я руками.
— Я твоей тетушке раз сто говорил, что в этом гадюшнике ей не место. Говорил я тебе?
— Ой, помолчи, — махнула рукой Серафима. — Не хватает мне только морали выслушивать.
Я посмотрела на нее, потом на Владимира Петровича и вздохнула:
— Что ж, давайте думать… Часть денег я могу занять у Павла Николаевича. Думаю, он не откажет.
— Это твой плешивый бизнесмен? — нахмурилась тетка Серафима.
— Что за выражения? Он очень приличный человек.
— А чего ты за него замуж не выходишь?
— Замуж? — вытаращила я глаза от удивления. — За Павла Николаевича? — Такая мысль никогда не приходила мне в голову.
— Конечно. Хороший человек и два года таскается за тобой как хвост.
— Да что за глупость такая? Я совершенно не хочу замуж.
— Так я тебе и поверю, замуж все хотят. Молчи лучше. Денег она займет… Чтоб я собственную племянницу, кровинушку, отдала на поругание какому-то хмырю за паршивые восемьдесят семь миллионов?
— Серафима! — гневно крикнула я.
— То-то. Серафима… Чем отдавать будешь?.. Не тревожь меня.
— Но где-то мы их должны взять. И тут тетушка заявила:
— Не в деньгах дело… ~ Что? — открыла я рот, а Владимир Петрович нахмурился.
— Даже если я отдам деньги, на этом Дело не кончится. Юрик меня все равно достанет, не битьем, так катаньем.
— И чем ты ему насолила? — спросил Владимир Петрович.
Серафима с тоской посмотрела на люстру и молвила:
— Младший Катков в друзья набивался. Ну, я под горячую руку и огрела его бутылкой из-под пива. Разозлился, крысеныш, тут и начались мои неприятности.
— Ты ударила Жорку Каткова пивной бутылкой? — удивился Владимир Петрович. — И лежишь на диване в таком цветущем виде? Не могу поверить…
— Я сама с трудом верю, все в зеркало поглядываю. Восемьдесят семь миллионов — это только начало…
— Уж это точно, — покачал головой Владимир Петрович. А я попыталась внести ясность:
— Кто такой этот Жора, и что все это значит?
— Братья Катковы в наших местах люди известные. Бандиты, одним словом. Старший, Юрка, многое в городе к рукам прибрал, в том числе и казино, где Серафима трудится, а младший Каток — психопат и убийца.
— Как вы интересно рассказываете, — съязвила я. — Отчего ж он не в тюрьме и не в больнице, а к тетушке пристает.
— Оттого, что все в подлунном мире не так просто. Опечалила ты меня, Серафима, — сказал Владимир Петрович.
Пожалуй, и в самом деле придется идти к тебе в телохранители.
— Ты чего на диване лежишь, дурища? — не выдержала я. — Собирай вещи и бежим отсюда без оглядки.
