— Извините, вы свободны? — жалобно спросила я: день начался неудачно и ничего хорошего я уже не ждала.
— Свободен, — ответил хозяин такси, не удостоив меня взглядом.
— Вы не могли бы подъехать за моим багажом, вон туда?
— А там “кирпич”, — злорадно сообщил таксист, собирая карты.
Его приятель оказался человеколюбивее, увлеченно меня разглядывая, он сказал:
— Наплюй на “кирпич”, Вася. Помоги девушке.
Теперь на меня уставился и Вася, а потом милостиво кивнул:
— Садитесь.
Через минуту он забросил мои чемоданы в багажник, я назвала адрес, и мы отправились к Серафиме. — Из отпуска? — спросил он. — Нет, в отпуск.
— А сами откуда?
Я ответила.
— Значит, отдыхать к нам?
— Решила навестить тетю. Дала ей телеграмму, а она меня не встретила.
— Бывает. У меня один раз так вышло: послал телеграмму жене, домой приехал, а телеграмма к вечеру прибыла вслед за мной.
— Я три дня назад посылала…
— А, бардак кругом, — махнул он рукой.
Мы въехали во двор теткиного дома и затормозили у подъезда. Я вышла из машины, подняла голову и посмотрела на Серафимины окна. Никто оттуда мне не улыбался и не размахивал руками.
— Какая квартира? — спросил таксист.
— Спасибо большое, я сама как-нибудь…
— Донесу, мне нетрудно.
— Третий этаж… — усомнилась я.
— Ерунда, идемте.
Мы поднялись на третий этаж: я с одним чемоданом, а “добрый самаритянин” с двумя. Я нажала на кнопку звонка — он не работал. Тогда постучала. Дверь открылась, и я увидела тетю Веру, соседку Серафимы из одиннадцатой квартиры.
— Лика, — ахнула та. — Лика, милая, приехала… а что ж Серафима-то ничего мне не сказала? Или ты сюрпризом?
— Телеграмму посылала… — с некоторой обидой ответила я.
— Бог с ней, с телеграммой. Вот тетка-то обрадуется…
Мы обнялись и облобызались. Тетя Вера — добрая душа и одинокая женщина, Серафима ей как родная.
— Вот видите, — сказал таксист. — А вы переживали. Говорил, телеграмма запоздала, так и есть.
Раз пять сказав ему “спасибо”, я распрощалась и вошла в квартиру.
— А Серафима где? — спросила на ходу.
— Дома. Голова у нее с утра болит. Тут я увидела свою тетушку. Она возлежала на диване, вытянув ноги в туфлях на устрашающей высоты каблуках. Голова ее была обмотана полотенцем, в левой руке чашка, а в правой сигарета.
— Привет, — сказала я. Серафима на меня посмотрела и закатила глаза.
— О Господи… Я про тебя забыла.
— Приятно слышать. Между прочим, я час прождала на вокзале. У меня три чемодана, и все тяжелые. Я выхожу замуж за графа или уже нет?
