— Он развелся.
— Но на тебе не женился.
— Я б за него и сама не пошла. Вот уж счастье… И дело сейчас не в этом.
— А в чем? — додумалась спросить я.
— Да что это за наказание? От родных подруг и никакого сочувствия! Бабки он мне должен. А отдавать не хочет.
— Ты ему в долг давала? — удивилась я. — Что-то я такого не припомню.
— Откуда у меня бабки, чтоб ему в долг давать? У меня папа не Рокфеллер, а хирург в больнице.
— Это я помню, — удовлетворенно кивнула я, переход от любимого детектива к суровой реальности давался мне нелегко.
— Он мне бабки должен, понимаешь? Потому что мы так договаривались. Хрен бы он под застройку участок получил, участок-то золотой, считай, в самом центре. Я из кожи вон лезла, все свои связи подняла, пошла к придурку Гаврюшкину… Помнишь того лысого, с которым я новую жизнь начинала?
— В прошлый понедельник?
— Не путай меня! В прошлый понедельник я начала вести дневник. Буду вписывать все свои победы и поражения. Так в себе лучше разобраться. И потомкам радость. О чем это мы? — нахмурилась Наташка, потеряв нить разговора.
— О потомках, — с готовностью подсказала я.
Наташка рукой махнула:
— Не до них мне сейчас.
А Ленка охотно подсказала:
— О бабках. Твой Дима Рыбаков обещал тебе деньги…
— Вот. Потому что я этот участок потом и кровью…
— Гаврюшкин! — озарило меня.
— Ну, Гаврюшкин, — кивнула Наташка, приглядываясь ко мне. — А чего ты его вспомнила? Кстати, я ему за содействие бабки обещала, он все честь по чести сделал. И с какой рожей я теперь ему скажу: «Виктор Аркадьевич, денег нет и не будет, потому что этот козел нашел себе дуру-продавщицу»?
— Так вот в чем дело, — невероятно обрадовалась я, начав кое-что понимать. — Твой Рыбаков завел любовницу, вы поссорились, и он…
— Любовницу! — фыркнула Наташка. — Ты бы видела это существо. Глазки красненькие, рыльце узенькое, носик длинненький… — Тут она машинально взглянула на нашу Ленку, которая мрачнела на глазах, вздохнула и торопливо продолжила:
— Дело даже не во внешности, она еще и дура, каких свет не видывал. Впилась в него, точно клещ, соображает, скудоумная, что дураков, чтоб на нее позариться, днем с огнем не сыщешь…
— Он-то вот позарился, — не без яда заметила Ленка.
— Позарился. Потому что идиот. Ему чем баба глупее, тем распрекрасной он себя чувствует. Я ему прямо так и сказала: «Дима, люби свою торговку на здоровье, расстанемся интеллигентно, я не собираюсь мешать твоему счастью».
— Правильно сказала, — кивнула я.
