Иванов рисковал. Вопреки здравому смыслу или в результате ошибки при оценке обстановки фашист мог развернуться не влево, а вправо и наше звено могло попасть под огонь. Но все получилось как надо, и Василий увидел группу Ме-109 справа по борту. Он слегка довернул свой самолет и нажал на гашетку.
Тот, по кому пришелся удар, дернулся вправо, и группа разбилась на две. Та, что была левее, сразу пошла на снижение к бомбардировщикам, и Василий невольно подумал о том, что сделал исключительно верно, решившись на эту слепую атаку, и что десять секунд неизвестности и смертельного риска оказались его военной удачей, а в руки пилотов вложили жезл победителей.
— Маковский! Догнать! — приказал Иванов, и пара Маковский и Демин устремилась вслед за четверкой. Но здесь, наверху, остались еще четыре Ме-109, и Василий подумал, что эти дадут ему бой. Однако медлить не стал и сам перешел в атаку.
— Прикрой, атакую, — приказал он ведомому.
— Понял! — ответил Демин и, перейдя на правую сторону, внезапно оказался между самолетом ведущего и группой фашистов.
Вполне вероятно, что этот быстрый и исключительно верный в данной обстановке маневр ведомого пары Яков заставил врага подзадуматься, по-иному оценить действия наших пилотов. Их первый сильный и внезапный удар ошеломил вражеских истребителей, расстроил ряды: пара куда-то ушла и больше не появилась. Второй удар был еще более дерзким и неожиданным: четыре русских пилота атаковали восемь немецких при явно невыгодной для них ситуации и снова добились успеха. А сейчас последует третий удар, и, видно, пара советских пилотов в успехе не сомневается…
Может быть, так рассуждали немецкие летчики, а может, именно в эту минуту увидели боевую раскраску наших машин, но факт остается фактом: они не приняли бой. С переворота тройка вышла в пике и сразу растаяла в дымке. А четвертый замешкался — тот, что попал под огонь несколько раньше. Мотор у него дымил и, наверное, были побиты рули. Снаряды настигли его в момент перехода в пике.
Бой длился еще десять-пятнадцать минут. Разогнав истребителей, пара Иванова и пара Маковского снова соединились и вместе с пилотами братских полков били бомбардировщиков. Подошли «мессершмитты», может быть, те же, а может, другие, снова была короткая схватка. Потом пришли «лавочкины». Они набросились на истребителей, разметали их, разогнали и снова все вместе били бомбардировщиков.
— Поработали здорово, — говорит Иванов, — было много горящих машин, много парашютистов. За линию фронта ушло не больше десятка «юнкерсов». Точно могу сказать только одно: в небе было тесно и жарко.
