Лицо всадника, обрамленное бородкой, казалось особенно бледным, и черные глаза пристально всматривались из-под белой чалмы. Всадник тронул меня концом нагайки, а конь нетерпеливо взмахивал головой и грыз удила.
– Кто здесь живет? Махмед Сафид-усто?
– Да, ты не ошибся. Позвать его?
– Ты сын его?
– Нет, племянник.
– А кто у него сейчас?
– Наши соседи. — И я назвал их.
Голоса в хижине смолкли. Конь бил копытом по каменистой почве. Дядя услышал шум и показался в дверях.
– Да будет твой приход счастливым! Откуда ты, путник? — дядя подошел к коню и взял его за повод и стремя, а сам вглядывался в лицо путника.
– Благословение всевидящего да будет над твоим домом! Кто у тебя?
– Соседи.
– Кто это Максум-охотник? Я его не знаю, из молодых?
– Охотник. Живет недавно.
– Надежный?
– Что могу сказать? Он долго здесь не жил, уходил на север.
– Зачем же попадает к вам в артель бродяга, галыча? Человек, в котором ты не уверен, — тайный враг. Слушай... — и всадник наклонился к самому уху дяди и что-то долго шептал ему. Я разобрал только несколько слов: «...ты сделаешь двадцать сабель, и я пришлю тебе для этого опытного бродячего кузнеца».
– Хорошо, господин! (Хоп, таксыр!) — повторял шепотом дядя, скрестив руки на груди.
– Помни же, скоро я опять приеду и упаду как град среди ясного дня! Ради великого дела все должно быть готово к сроку!
Бледный всадник тронул коня высоким острым каблуком желтого сапога. Конь, побрякивая уздечкой, легко прошел по двору, и несколько мгновений над каменным забором мелькала удалявшаяся белая чалма незнакомца.
Когда дядя вернулся в хижину, он сперва молчал, соединив концы пальцев, потом стал доказывать, что в домницу надо засыпать побольше руды. Пять вьюков на каждого не хватит. Надо по меньшей мере принести шесть-семь вьюков или же прибавить к артели еще двух-трех соседей.
Все согласились принести лишнюю «ношу» руды и решили завтра же двинуться в путь.
– Мой Кудрат тоже пойдет, — сказал дядя, указав на меня, — хоть «полноши» да принесет, мальчик крепкий.
– А кто это заезжал к тебе? — спросил Максум-охотник.
– Один язгулемец ехал мимо и спрашивал дорогу. Едет он вниз по реке долг получить.
Дядя говорил неправду. У простого язгулемца не могло быть такого коня, и дядя не стал бы его называть «господином» — таксыр.
