Именно здесь Таррант и проснулся после вызванного наркотиком сна часов двадцать тому назад. А может, тридцать или сорок. Он затруднялся точно это определить. В камере не было окна, чтобы следить за сменой дня и ночи. Он никого не видел и ничего не слышал. Проведя грязной рукой по щекам и подбородку, он обнаружил двухдневную щетину и решил, что в течение последующих двенадцати часов они его непременно посетят.
Но кто были эти они? Кто-то из официальных оппонентов или какая-нибудь независимая группа вроде «Саламандры-4», которая подписала контракт на «выполнение работ». Впрочем, это не имело особого значения. Задача противника была ясна — вычерпать всю ту информацию, что содержалась в его мозгу, отделить, так сказать, желток от белка. Странный ход. Он нарушал порядок, уже давно установившийся в международной разведке. Но и это теперь не имело особого значения, поскольку похищение состоялось.
Теперь начинался период обработки, игра на нервах. Допросы начнутся потом. Они получатся малоприятными, и, скорее всего, их будут строить на жесткости и мягкости попеременно. Брутального мерзавца будет сменять симпатяга, предлагающий сигареты и выражающий сочувствие… И конечно, они будут пользоваться наркотиками. Тиопенталом, амфетаминами… Таррант решил, что неплохо бы воскресить в памяти все те отчеты, которые ему доводилось читать о подобных методах.
Он посмотрел на хлеб и воду. Он проголодался, и в горле у него пересохло, но вряд ли следует снова что-то пить. Неизвестно, сколько продлится первая стадия. Таррант снова зашагал по комнате. Зарегистрировав неприятные ощущения в желудке, он признался, что испытывает страх. Это нормально, напомнил он себе, а главное, не имеет никакого значения. Имело значение лишь одно — его сопротивляемость на допросах, которые начнутся впоследствии. Его агенты были обучены выдерживать большой объем физических и моральных пыток. Некоторым пришлось применять эти навыки на практике. Из них одни умерли, прежде чем заговорили, другие, надо полагать, сначала заговорили, а потом уж умерли. Он не имел возможности уточнять, как все произошло в реальности.
Таррант попытался представить, к какой категории отнесет судьба его, и впервые задал себе вопрос: не следует ли ему уничтожить себя, пока еще есть время. Кувшин был пластмассовый, поэтому нельзя было разбить его и перерезать осколком вену. Повеситься на жгуте из одеяла? Но даже если и удастся изготовить веревку, ее не на чем закрепить. Врезаться в стену головой? Или головой с кровати об пол? Тут есть сложности. Если не получится с первого раза, ты просто лишишься сознания.
