— Вы ранены? — спросила она по-французски, и Квинн, наскребая известные ему французские слова, сказал:
— Да. Упал. Рука. — И поднял распухшую руку.
— Вы англичанин? Вы уверены, что у вас только рука?
— Господи, вы тоже англичанка. — Он помотал головой, чтобы в ней немного прояснилось. — Рука, и еще ударился головой. Лежу тут со вчерашнего дня. Не могли бы вы кого-нибудь позвать, чтобы меня подняли? А то у меня в голове туман…
Она кивнула и встала. Он увидел у нее на плече сумку, к которой были прикреплены на шнурке простые, как у монашенки, сандалии.
— Я скоро вернусь, — сказала незнакомка. — А вам лучше лечь. А то вы совершенно серого цвета. — И с этими словами она пропала.
Квинн присел на корточки, пытаясь разобраться в происходящем. Каким ветром занесло сюда эту англичанку? Это не крестьянка, не хиппи. Квинн знал, что такое дорогая одежда, а кашемировый свитер на ней стоил больше тридцати фунтов.
Она не стала тратить время на пустые расспросы. Ему и это понравилось. Но если она и впрямь считает, что скоро вернется, то она не отличалась сообразительностью. В этих местах до ближайшей деревни — мили и мили… Ей придется идти вдоль извилистой реки до Ла-Малена. Дай Бог, чтобы помощь подоспела часа через четыре. Он почувствовал новый приступ озноба. Да, промерз не на шутку! Последний раз ему было так холодно два года назад, когда он оказался у Ланкастерской Дыры. Он прислонился спиной к камню и начал разминать одну ногу, потом другую, потом здоровую руку. Надо немножко разогнать кровь…
Десять минут спустя он поднял голову, услышав сверху какие-то звуки. Девица спускалась. Теперь на ней были сандалии, а через грудь, словно перевязь, она надела моток веревки. Сумка на плече была чем-то набита. Она действовала уверенно, умело находя впадины и уступы. Он увидел одну ее ногу целиком, до черных трусиков, и отметил изящную игру мускулов и сухожилий.
«Танцовщица, — подумал он. — Готов побиться об заклад, что она профессиональная танцовщица. Но какого черта?!» В нем вспыхнула ярость, когда она прыгнула и оказалась рядом с ним на карнизе.
— Очень умно, милочка, — злобно пробормотал Квинн. — Если вы думаете, что сумеете вытащить меня собственными силами, то вы просто спятили.
Она не выказала никаких признаков обиды, а просто положила моток веревки и откинула выбившуюся прядь. Потом стала открывать сумку со словами:
— Моя машина в лесу, до нее с четверть мили. Я ходила, чтобы кое-что взять оттуда. А насчет подъема не волнуйтесь, справимся.
