Комната была как бы продолжением холла, но находилась чуть ниже. От балюстрады с коваными перилами, которая отделяла холл от комнаты, вниз вели три ступеньки.
Чувствовалось, что это владения человека незаурядного. Поначалу вас охватывало ощущение тепла и простоты. Но затем вы понимали, что простота обманчива, что если приглядеться повнимательней, то апартаменты оказывались выдержаны в разных стилях, которые должны бы противоречить друг другу, но на самом деле удивительно органично сочетались.
В холле стояли два кресла в стиле Людовика XVI, а также круглый столик. Справа за зеленым бархатным занавесом имелось углубление, служившее гардеробом. Пол был выложен восьмиугольной кафельной плиткой цвета слоновой кости. По нему были разбросаны семь или восемь ярких исфаганских ковров, поражавших разнообразием орнаментов. Стены были отделаны золотистым кедром. В одной из них был встроен камин, облицованный камнем. На стенах висело с полдюжины картин и гобелен Франсуа Буше. Что касается картин, то Таррант смог опознать Миро, Брака и Модильяни. Прочие художники были ему неизвестны.
В углу комнаты на широких закруглявшихся полках стояли всевозможные украшения: часы Кафьери, увенчанные фарфоровым львом, далее — две севрские тарелки, китайская нефритовая чаша с драконом, серебряный флакон для нюхательных солей, три безделушки из слоновой кости, а также статуэтка Клодиона и шкатулка красного дерева. Комната была умело освещена, и простая обивка кресел и диванов отлично смотрелась на ярком фоне ковров. Таррант также заметил черный кожаный честерфилд[3], два барселонских коричневых стула[4], а также длинный низкий стол, отделанный белыми и золотистыми изразцами.
На встроенных полках по одной стене стояли книги и пластинки; судя по отсутствию порядка, ими постоянно пользовались. У полок виднелся стереопроигрыватель, отчасти скрытый ширмой.
Но взгляд Тарранта снова и снова падал на ковры. Они наводили на него приятную меланхолию, словно прелюдии Листа.
Затем он услышал, как рядом почтительно вздохнул его спутник.
— Слоны Ганнибала! — воскликнул Фрейзер. — Вот это да!
Оба посетителя двинулись к ступенькам, отделявшим комнату от холла. Фрейзер, снова сделавшись самим собой, неловко прижимал к себе портфель и пугливо озирался по сторонам. Из открытой двери по правой стене падала полоса зеленоватого света и слышался гул какой-то машины.
Таррант положил на стул зонтик и котелок.
— Покашляйте немножко, Фрейзер, — сказал он.
