— Благодарю, Боб, — сказал Джордж Локвуд посыльному.
— К вашим услугам, сэр, — ответил тот и, положив сверток на чемоданную подставку, вышел.
— Мистер Хантингтон просил передать, что я могла и не ездить. Ты мог просто ему позвонить, — сказала Джеральдина.
— Как быстро ты управилась. Молодец, милая. Ты не знаешь этого Хантингтона. Когда я звоню ему или захожу лично, он принимается расспрашивать меня о своих клиентах, что живут в округе Лантененго, о моем брате, о племянниках и вообще обо всех, кого только может вспомнить.
— Вот почему ты заставил меня к нему ехать. А я-то удивлялась. Впрочем, у тебя на все есть свои причины, я уже изучила тебя.
Он позвонил слуге.
— А у тебя их нет? По-моему, они есть у каждого.
— Но не столько, сколько у тебя. Причем ты не всегда их раскрываешь, эти причины. Поэтому так часто и озадачиваешь людей.
— Но тебя-то я не озадачиваю? Во всяком случае, если ты просишь объяснить, я всегда объясняю.
— Это правда, милый, но иногда я забываю попросить.
— Но, значит, я и не виноват. Если то, что я делаю, озадачивает тебя, попроси объяснить, вот и все. Что касается остальных, то мне на них наплевать. Я не обязан никому ничего объяснять. Ни мысли, ни слова, ни поступки. И им это нравится. Нравится болтать о стене. Гадать, зачем она мне понадобилась и во что обойдется. Зачем я ликвидировал ферму Дитрихов. Вот люди! Это для них как бесплатные концерты духовой музыки.
— А все-таки зачем ты ликвидировал ферму Дитрихов?
— Я уже объяснял тебе.
— Ты очень смешно объяснил. То есть шутя. Ты сказал, что ветер там чаще дует с запада и нам надоест нюхать коровий навоз.
— Однако тогда это объяснение, кажется, устраивало тебя. К тому же, я говорил правду.
— Но есть, наверно, и другая причина.
— Да. Даже две. Во-первых, через несколько лет в низине наплодится множество перепелов, и мы будем располагать отличным местом для охоты. Пройдет одно лето, потом другое, вся территория зарастет лесом, и будет полно дичи. Вторая же причина вот в чем: Дитрихи обрабатывали эту землю так долго, что привыкли считать ее своей, независимо от того, кто ее законный владелец. Поэтому мне ничего не оставалось, как избавиться от них раз и навсегда. Как говорится, сосед хорош, когда забор хороший. Но я сделал нечто большее, чем хороший забор. Я переселил своих соседей в округ Лебанон. Теперь, когда Дитрихи в сорока милях от нас, я полюбил их. Хорошего арендатора из Оскара все равно не вышло бы, если б он оставался на земле, которая раньше принадлежала ему.
