— Мой брат Арман посвящает Франции всю свою жизнь, — гордо ответила Маргерит. — Что касается меня, то я не могу ничего поделать, находясь в Англии.
— Это не так, — возразил Шовлен, и его лисья мордочка внезапно приняла выражение властности и достоинства. — Вы можете помочь нам, гражданка, и находясь в Англии. Слушайте! Я послан сюда в качестве представителя республиканского правительства, и завтра в Лондоне вручу свои верительные грамоты мистеру Питту. Одна из моих обязанностей здесь — выяснить все об этой Лиге Алого Пимпернеля, ставшей постоянной угрозой Франции, ибо она имеет своей целью помогать проклятым аристократам — изменникам родины и врагам народа — спасаться от заслуженного наказания. Вы знаете так же хорошо, как и я, гражданка, что как только французские emigres [46] оказываются здесь, они сразу же начинают возбуждать общественное мнение против республики. Они готовы вступить в союз с любым врагом, у которого хватит смелости атаковать Францию. В течение последних месяцев многим из этих emigres — некоторым только подозреваемым в измене, другим уже приговоренным Трибуналом общественной безопасности — удалось перебраться через пролив. В каждом случае их спасение было спланировано, организовано и осуществлено этим обществом молодых английских нахалов, возглавляемым человеком, чей ум, по-видимому, столь же изобретателен, сколь таинственна его личность. Все усилия моих шпионов выяснить, кто он такой, потерпели неудачу; в то время, как другие члены Лиги всего лишь ее руки, он — голова, которая, скрывшись под причудливым прозвищем, спокойно продолжает работу с целью уничтожения Франции. Я намерен нанести удар по этой голове, и мне нужна ваша помощь. Алый Пимпернель, несомненно, один из молодых английских щеголей, и через него я доберусь до всей шайки. Найдите мне этого человека, гражданка, — найдите, ради Франции.
Маргерит выслушала бесстрастную речь Шовлена без единого слова, едва осмеливаясь шевелиться и дышать. Молодая женщина уже говорила ему, что этот таинственный романтический герой служил постоянной темой обсуждения в кругу, где она вращалась, но еще до того ее сердце и воображение возбуждали мысли об этом отважном человеке, который, оставаясь недоступным славе, спас сотни жизней от уготованной им беспощадной судьбы. Маргерит не питала симпатии к высокомерным французским аристократам, типичным представителем которых служила графиня де Турней де Бассрив, но, будучи республиканкой, она придерживалась либеральных принципов и ненавидела методы, которые использовала для своего становления молодая Французская республика. Маргерит не была в Париже несколько месяцев; ужасы и кровопролитие царства террора, достигшие кульминации во время сентябрьской резни
