Арман Сен-Жюст многое не мог сказать сестре. Политический аспект французской революции менялся почти с каждым днем, и Маргерит могла не понять изменения его взглядов и симпатий, происшедшего из-за преступлений, творимых его бывшими друзьями. Маргерит, в свою очередь, не могла открывать перед братом тайники своего сердца, в которых она сама ориентировалась с трудом, лишь понимая, что испытывает среди окружающей ее роскоши тоску и одиночество.
А теперь Арман уезжает туда, где его будет подстерегать страшная опасность. Маргерит не хотела портить последние минуты их прощания разговорами о собственных печалях. Взяв брата за руку, она спустилась вместе с ним на берег; им надо было сказать друг другу еще многое, лежащее за пределами потайного сада.
Глава восьмая
Аккредитованный агент
День быстро шел к концу, и холодный английский осенний вечер отбрасывал туманную пелену на зеленый кентский пейзаж.
«Мечта» отправилась в плавание, и Маргерит Блейкни больше часа в одиночестве стояла на утесе, наблюдая, как белые паруса быстро уносят от нее единственного человека, которого она осмеливалась любить и которому могла полностью доверять.
На некотором расстоянии слева от нее в окнах столовой «Приюта рыбака» сквозь туман поблескивали желтые огоньки; временами Маргерит казалось, словно оттуда до нее доносятся звуки веселья и бессмысленный смех мужа, раздражающе действующий на ее чувствительный слух.
У сэра Перси хватило деликатности оставить ее одну. Маргерит полагала, что его глуповатое добродушие позволило ему понять, что ей хочется побыть в одиночестве, пока паруса не исчезнут за туманным горизонтом на расстоянии многих миль. Он, чьи понятия о приличиях и этикете были крайне щепетильными, даже не предложил, чтобы жену сопровождал слуга. Маргерит была благодарна за это мужу; она вообще испытывала к нему признательность за его постоянную предупредительность и безграничную щедрость. Временами она даже пыталась обуздать горькие и саркастические мысли о нем, заставлявшие ее говорить злые и оскорбительные слова с надеждой, что они причинят ему боль.
Да, Маргерит часто хотелось причинить мужу боль, заставить его почувствовать, что она также относится к нему с презрением, также забыла, что когда-то почти любила его. Любила тупоголового фата, чьи мысли не возвышались над новым фасоном камзола или галстука! Тьфу! И все же смутные сладостные воспоминания, созвучные этому тихому летнему вечеру, прилетели к Маргерит на невидимых крыльях легкого морского бриза — воспоминания о времени, когда сэр Перси казался ее преданным рабом, испытывая к ней не бросающуюся в глаза и в то же время неистовую страсть, которая так очаровывала ее!
