Один опустил руки, и огромный зал вновь затих.
— Эрик — сын человека,
мне протяни
руку, что держит клинок, —
правую руку!
Эрик покорно вытянул вперед правую руку.
Один сделал на его ладони небольшой надрез. Показалась кровь.
— А теперь мне! — велел Один, возвращая мальчику нож.
Эрик недоуменно вскинул глаза на Одина. Он что, серьезно?
Один кивнул.
Эрик вздрогнул всем телом, однако взял протянутый ему нож, и — странное дело! — как только рукоять легла в его ладонь, он сразу же успокоился. Он также сделал аккуратный надрез на ладони Одина, и снова нож резал как бы сам по себе.
Мальчик продолжал сжимать в руке нож, но Один тихо произнес обращаясь только к нему:
— Не по законам Асгарда
смешивать свою кровь с тем,
кто оружье, залитое кровью,
в руке своей держит.
Эрик понял его и вложил нож в чехол.
Один взял руку Эрика в свою и поднял вверх, чтобы все могли их видеть. Кровь из разрезов на ладонях смешалась, несколько капель ее упало на пол.
Мечи ударили в щиты с новой силой, а Гери и Фреки едва не передрались, слизывая с пола кровь.
Один пробормотал несколько непонятных слов. Слышали их только Эрик и Фригг. «Рунические заклинания», — подумал Эрик. И точно, не успели слова Одина смолкнуть, как по всему телу мальчика прокатилась какая-то теплая волна. Он почувствовал небывалый прилив сил, словно вдруг ощутил себя почти взрослым, могучим. Теперь он уже без всякого страха взирал на бушующую толпу в зале, смело встречал устремленные на него со всех сторон взгляды.
Он с гордостью посмотрел на Труд. Девочка тихо плакала, однако голова ее не была опушена, а заплаканные глаза, обращенные к нему, сняли.
Один опустил руки. Звуки смолкли. Бесшумно скользя, к помосту приблизились две валькирия. Один и Эрик протянули им кровоточащие ладони, и валькирии простерли над ними свои руки. Кровь тут же остановилась, и раны затянулись. На их месте, там, где нож коснулся кожи, остались лишь светлые полоски в волос толщиной.
— Ступай к ней! — сказал Один, подталкивая Эрика к Труд. — Ты ей сейчас нужен.
Эрик спустился с помоста и обнял девочку за плечи. — Эрик — сын человека! — снова воскликнул Один своим старческим, однако все еще звучным голосом:
— Кровного братства узы
нас меж собою связали
под крышею этого дома.
Пусть же потверже отныне
держит рука клинок,
братскою кровью омытый,
смерть великанам
дерзким несущий!
Асгард спаси,
возврати нам Идунн!
Мы на тебя
с надеждой взираем!
Фригг хранила молчание. Теперь, похоже, Один и сам неплохо справлялся.
