— Все ясно, — сказал Тор. — Мы едем на встречу с законченной шизофреничкой. Она знает, по какому поводу мы собираемся с ней встречаться?
— Не уверена, что она вообще предполагает о нашем появлении.
— Не будешь же ты уверять меня, что разговаривала с ее матерью? — удивился Тор.
— Лелией? Ну да, конечно, но это не играет никакой роли.
Тор замолк до конца поездки.
Действительно, мы с Джорджиан были лучшими подругами. Обычно она жила в апартаментах своей матери, в самом начале Парк-авеню. Но редко засиживалась подолгу на одном месте: она была удивительно непоседливая и независимая натура.
Вряд ли Джорджиан была столь уж независима в финансовом отношении — или, пожалуй, лучше было бы сказать, что никто в точности не знал, сколько у нее денег. Будучи фотографом, она постоянно разъезжала по свету и всегда при этом останавливалась в дворцах и виллах, которые были не всякому по карману. А с другой стороны, она постоянно носила потертые джинсы и футболки, а на пальцы нанизывала столько золотых колец, словно это были медные побрякушки.
Большинство знакомых относилось к Джорджиан как к помешанной на сексе, экстравагантной особе. Я же видела в ней серьезную, склонную к уединению натуру. Вы спросите, как же могла одна личность производить столь противоположное впечатление? Да просто она была неповторимым, единственным в мире созданием. Она и фотографом стала, чтобы иметь возможность сотворить для себя свою собственную вселенную — и жить в этой вселенной.
Я старалась видеться с нею пореже, потому что при встречах она постоянно агитировала меня сделать то же самое.
Как только я согласилась познакомить Джорджиан с Тором, меня стали одолевать сомнения, потому что у них было много общего: они относились ко мне как к своей собственности и были уверены, что способны исправить во мне то, что, по их мнению, было у меня не в порядке. Только предполагаемые ими пути исправления казались диаметрально противоположными: Тор хотел окунуть меня в реальность, тогда как Джорджиан мечтала вообще исключить слова «реальный мир» из моего словаря. Я боялась, что они возненавидят друг друга после знакомства.
Просторный холл особняка, в котором обитали Лелия и Джорджиан, напоминал какую-то выставку автомобилей из-за стоявших там нескольких «кадиллаков». Грандиозные люстры, словно навек замороженные ветки древних папоротников, свисали с высоченных потолков. В углах стояли обитые темно-красным плюшем диваны, причем возле каждого из них красовалась медная плевательница. Кроме того, в интерьер холла входили многочисленные колонны, их здесь было не меньше, чем когда-то в Помпее, а также золоченые барельефы, украшавшие все стены. В массивных черных траурных урнах стояли разноцветные искусственные цветы, а над дверями лифта свисали густые плети пластиковой кориникопии, унизанные плодами, которые так и норовили стукнуть вас по лбу.
