Юрий Васильевич Брилев появился в отеле вчера вечером. Казалось, он изначально был уверен в успехе и не удивился докладу Абрамова: в «Мечту» пришел факс из Колумбии; в отель приехали представители испанского туроператора для осмотра апартаментов и подписания договора; 20 июля Паула Мария Эспарза и Энрике Гарсиа Суарес прибывают в отель на двухнедельный отдых.
Капитан за уникальное решение не получил даже намека на благодарность. Его проект выгорел, и вот генерал здесь.
Его сопровождали двое молодых людей, которых Абрамов однажды видел у порога своей квартиры. Ни они, ни сам генерал не подали виду, что знакомы. В Порт-Авентуру они прибыли как обычные туристы, воспользовавшись компанией «Российские авиалинии», доехали на микроавтобусе из международного аэропорта, находящегося в двенадцати километрах к югу от Барселоны, что немного удивило флотского разведчика. Для такой важной, пусть даже с приставкой «экс» персоны было бы разумнее провести ряд мероприятий относительно безопасности. Брилев изначально не оттягивал на себя внимание, и это Абрамову нравилось все больше.
— Тебе не в тягость спать со своим агентом? — неожиданно спросил генерал.
«Боже...» — едва не простонал капитан. Он не знал, что ответить. В голове всплыл недавний разговор с Анной Ренниковой, где он по привычке мысленно дополнял «рекламную звезду». И сейчас — то же самое. «Я пытаюсь полностью отделять мои шпионские проекты от всего личного. Но (вот в этом месте нужно по-идиотски хохотнуть) ничего не получается. Входит хорошо, выходит плохо, товарищ генерал».
— Нет, Юрий Васильевич, не в тягость.
Генерал смотрел в бинокль. Сейчас он мог видеть в деталях трех человек: Лолиту Иашвили, Евгения Блинкова и Паулу Эспарзу. Судя по «жлобскому» вопросу Брилева, изучал он в оптику Лолиту. Только Абрамов мог поклясться, что генерал чуть подрагивающими руками сжимает стройное тело креолки; она бьется в его руках, тщетно пытается вырваться из его крепкой хватки. Похоже на ночной кошмар. Хочешь выскользнуть из сна, но не тут-то было. Кто-то держит тебя в крепких сетях страха, подтягивает к себе, чтобы вонзить напоследок в грудь острый гарпун.
Вот старый кобель!.. Но это определение тут же отскочило, как мячик от ракетки, даже эха не осталось. Подрагивающие руки можно объяснить по-разному. К ним прилипла генеральская бледность, которая на его чуть желтоватом лице смотрелась чахлыми пятнами. Они выделились так же сочно, как витилиго на лице его дочери. Они выползали на поверхность лишь в критические минуты. Реакция, вдруг подумал Абрамов. Брилев похож на дикобраза, выпускающего свои острые иглы в минуту опасности. Если так, то где она сейчас? Не в лице же этой милой восемнадцатилетней креолки!
