Сулла принял Кафиса в таблине, увешанном коврами. Консул уже знал о событиях в Элладе и был подготовлен к этой встрече.
— В Афинах я был твоим гостем, теперь ты будешь моим в Риме, — сказал Сулла, обнимая Кафиса. — Мой дом и мои рабы к твоим услугам. А если у тебя появится желание мне помочь, займись перепиской. С тех пор, как я стал консулом, меня завалили письмами. Все хотят знать, о чем я думаю и что собираюсь предпринять. Кстати, что тебе известно об Аристионе?
— Это демагог, подкупленный Митридатом, — вырвалось у Кафиса.
— Ты не сообщил ничего нового, — молвил Сулла с усмешкой. — Меня интересует другое: кто его отец? У кого он учился? Наконец, чем он привлек афинскую чернь?
— Не знаю, — протянул Кафис, — я не общался с людьми подобного рода.
— Жаль, — сказал Сулла. — Мне важны эти детали. Старая привычка. Я должен видеть противника в лицо.
— Я постараюсь узнать.
— А когда ты закончишь эту работу, сможешь взяться за другую. Я хотел бы иметь список статуй и картин, которые хранятся в Афинах. Каталог великих творений — так бы я его назвал.
Уловив во взгляде своего собеседника недоумение, Сулла добавил небрежно:
— Видишь ли, я вскоре собираюсь побывать в Афинах. Мои легионы уже стоят в Ноле. Вот я и хотел бы, когда вновь окажусь твоим гостем, осмотреть все, заслуживающее внимание.
— Хорошая мысль, — подхватил Кафис. — Я начну со статуй, принадлежавших мне. Кто теперь ими владеет?
— Не трудись! — перебил Сулла, вставая. — Твою коллекцию я хорошо знаю. Начни со статуй и картин, находящихся в храмах и общественных местах.
Сенат заседал в храме Диоскуров. Вновь и вновь возвращаясь к событиям на Востоке, сенаторы пытались определить причины бедствий, постигших Рим. То и дело звучали слова: корыстолюбие, алчность. Вспоминали Мания Аквилия. Это он не сумел вовремя разглядеть опасность: из честолюбивого желания триумфа принес позорную смерть себе, а отечеству — бесславие.
Слово попросил гаруспик Тарруций. В его обязанности входило определять по внутренностям животных, благоволят ли римлянам боги. Но никогда еще гаруспик не был в числе ораторов.
— Род человеческий, — начал гаруспик в напряженной тишине, — переживает восемь поколений. Для каждого из них предусмотрен предел во времени, совпадающий с оборотом великого года. Сегодня боги указали, что мы переживаем этот великий год. Седьмое поколение сменилось восьмым. Два ворона принесли на дорогу своих детенышей, а сами вступили в схватку. Родилось новое, восьмое поколение. Оно изберет себе новых жрецов. Они назовут белое черным, правду — ложью. Ищите их и узнавайте у них свою судьбу!
