— Эвоэ! Эвоэ!
Это был день великих надежд для одних, горьких разочарований для других. Торговцы и моряки надеялись, что Митридат расчистит гавань, заносившуюся песком, сохранит близость Эфеса к морю. Владельцы мастерских рассчитывали на царские заказы: ведь войско не обойдется без металлических доспехов, которыми всегда славился Эфес, без кожаной обуви, подбитой гвоздями, без льняных тканей. Жрецы Артемисиона мечтали о возвращении их храму отнятых римлянами земель и рыбных промыслов. Потомки знатных родов, возводившие свое происхождение к древним героям, предвкушали царские милости. Земледельцы, лишившиеся участков и потерявшие гражданские права, видели себя равноправными эфесцами. И только римские торговцы и ростовщики, не успевшие покинуть город, не надеялись ни на какие благоприятные перемены. Вчера, готовясь к встрече Митридата, толпа яростно уничтожала статуи, воздвигнутые эфесцами в честь римских проконсулов. А сегодня она, может быть, лишь потому не врывается в дома, что не знает о намерениях царя и боится вызвать его гнев.
Митридат стоит на колеснице, огромный как колосс. Кажется, он и впрямь чувствует себя Дионисом. На голове его не золотая корона, а венок, сплетенный из листьев. Он пьян от ликования толпы. Десятки городов уже распахнули перед ним свои ворота. Но нигде ему не оказывали такого восторженного приема, как в этой резиденции римских проконсулов. Теперь это его столица! Отсюда он будет управлять Азией, отсюда он пошлет корабли для изгнания римлян из Эллады.
Вот и деревянный помост, устланный пурпуром. На него по деревянной лестничке поднимается человек в белом гиматии.
— Слушайте Аристиона! Слушайте Аристиона! — послышались возгласы гонцов, и над их головами взметнулось полотнище с изображением афинской совы.
Да! Это тот бродячий философ, красноречие которого когда-то потрясло юного царя. Никогда не забыть его сверкающих глаз и речи, льющейся как горный поток. Но теперь этот человек представляет величайший из эллинских городов… Он прибыл в Эфес как посол Афин и приветствует Митридата от имени всех эллинов.
— Слава тебе, Митридат, владыка беспредельного Понта! Ни одно из морей не катит таких яростных волн, как твое. И нигде так далеко не отступили берега! А сколько племен расселось вокруг Понта, как у стола? Кто назовет их имена? Кто исчислит богов, каким они приносят жертвы? И все, принадлежащее им, твое! Их земли, их реки, их горы, их сыновья. Леса их становятся килями и мачтами твоих кораблей. Железо их недр выковывается в мечи. Золотой песок, намываемый на шкуры баранов, плавится в твоем огне. Ни один колос, колеблемый степным ветром, не уходит от твоих житниц. Ни один жеребенок, щиплющий траву на прибрежных лугах, не минует твоих конюшен.
