– Он что, мертвый, да? – пробормотал Ахмет, пятясь от тела. – Совсем мертвый, да? Я убил его?
Лицо Макова на глазах приобретало восковой оттенок. Смерть словно заждалась старого артиста и сразу вступила в свои владения.
– Что делать, Стас? – спрашивал Ахмет. – Что мне теперь делать?
– Вон телефон, – ответил Стас. – Сними трубку и набери 02. Приход с повинной облегчит твою участь.
– Стас, ты же видел, он стрелял в меня. Стас, это же он хотел убить меня, а не я его.
Стас кивнул.
– Знаю, Ахмет, – сказал он. – Если тебе повезет, все это будет квалифицировано как убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения или как убийство при превышении пределов необходимой обороны.
Ахмет с сомнением смотрел на него.
– Это точно? Точно, Стас?
Стас поднялся с колен, на которых стоял перед телом Макова, и выпрямился.
– У тебя нет другого выхода, Ахмет, – стараясь не выдать своего волнения, ответил он. – Вызывай милицию.
– Ты сам милиция!
– Я работаю в МУРе, – устало объяснил ему Аленичев. – И я – свидетель происшествия. Этот случай – для местной милиции и прокуратуры. Звони, Ахмет, а то я сам это сделаю, и тогда тебе точно не поздоровится. В этом случае ты никогда не докажешь, что оборонялся. Ты понял меня?
– Понял, понял, – испуганно ответил Ахмет, – понял, Стас. Уже звоню.
И он снял трубку, набрал номер и сознался дежурному по отделению в содеянном.
Стас знаком потребовал трубку.
Представился:
– Старший оперуполномоченный МУРа Аленичев, я – сосед по квартире. Все, что сказал этот человек, правда. Прошу вас прибыть на место происшествия как можно быстрее.
– МУР? – переспросил его собеседник. – А зачем же вы нам звоните?
– Я – свидетель, – объяснил ему Стас. – Это дело вашей подследственности, так что еще раз прошу вас поторопиться.
– А как вы там оказались? – продолжал его расспрашивать дотошный собеседник на другом конце провода. – Что вы там делаете?
– Я уже сказал: живу я тут! – еле сдерживая себя, ответил Аленичев.
Назвав адрес, он бросил трубку. Только теперь он заметил, как взбудоражен. Его просто колотило.
– Стас… – робко начал Ахмет, но тот его безжалостно перебил:
– Заткнись! Ты уже наговорил тут! Зачем тебе понадобилось унижать так старика? Зачем ты оскорблял его дочь? Ты же ее в глаза не видел! Что ты вообще о ней знаешь?
– Стас… – забормотал Ахмет. – Погоди, Стас… Не надо, пожалуйста. Я все понял, Стас.
– Очень хорошо, если ты понимаешь, – успокаиваясь, проговорил Аленичев. – Сейчас они приедут, и ты расскажешь все, что было.
