Никого не удивило, что виновника похищения Ясенки так и не нашли, и она решила забыть об этом прискорбном случае, понимая, что загадка никогда не будет разгадана. С этого момента ее защищал Оберн. Другие новости практически не привлекали ее внимания. Она отметила, что человек, который должен был стать ее свекром, Снолли, остался в Ренделшаме, не желая дважды за короткое время предпринимать трудную поездку. Когда ее представили, он поначалу просто смерил ее взглядом.
— Я тебя помню, — сказал он вместо приветствия. — Видел, как тебя забирали с Болот. Ты тогда была худая да бледная, да и сейчас лучше не стала. Но Оберн тебя хочет, значит, и я противиться не стану. — Затем он обнял Ясенку так, что у нее ребра затрещали, и ушел.
Маленький человечек, Касаи, был немного более учтив.
— Мы, понимаешь ли, следили за Оберном и увидели, как болотные напали на него и как вас обоих увезли. Нам пришлось добить выживших. — Он усмехнулся. — Хочешь, загляну в будущее для тебя?
Ясенка подумала, понимая, что подобное так просто не предлагают. Наконец она покачала головой:
— Лучше не знать, что ждет впереди. Если бы я могла это изменить, я изменила бы, и кто знает, что будет нарушено такой переменой? А если я не смогу ничего изменить, а в будущем меня ждет беда, то я стану куда более несчастной, чем если бы не знала. Но спасибо за предложение.
— Умная женщина. Я такое не часто говорю. — Касаи поклонился и пошел следом за вождем.
Грубые манеры Морских Бродяг не оскорбляли Ясенку, поскольку она выросла в Зловещей Трясине, где такое поведение сочли бы всего лишь пустым бахвальством. На самом деле в их обществе ей было куда уютнее, чем с ренделцами, хотя ей и понравился столичный образ жизни. Однако ее тревожило то, что Оберн стал по-другому относиться к ней, оказавшись среди сородичей. Морские Бродяги, как догадывалась Ясенка, считали, что мужчина не должен показывать открыто своей привязанности к женщине. Но, думала она, возможно, все это лишь внешнее? Конечно, наедине он будет с ней другим, куда теплее и нежнее.
Приезжали в замок и другие люди, включая посла с дальнего севера. Его звали Горин, и, как говорили, он был сыном другого посла, графа Бжодена, который не вернулся из поездки в Рендел. Ясенка не стала слишком задумываться об этом, считая, что все это случилось задолго до того, как она оказалась в этом городе. Может, она встретится с ним на свадьбе, может, нет.
Прежде чем Ясенка осознала, что уже прошло четыре раза по семь дней, положенных Ройансом, они с Оберном оказались перед священником Великого Собора Света — не Эсандером, но куда более высокого ранга. Она стояла в каком-то оцепенении, отстраненно следя за церемонией и повторяя венчальные клятвы. Она чувствовала, что Оберн дрожит, и понимала, что и с ним происходит то же самое. Затем все кончилось, и свадебная процессия покинула Собор, пересекла замковый двор и отправилась в Большой Зал, где был приготовлен для гостей пир — куда более скромный, чем для Флориана, но все равно весьма пышный, дабы почтить его сестру. Ясенка надеялась, что хоть кто-то из всех этих гостей пришел сюда для того, чтобы действительно почтить ее и ее мужа, а не в надежде просто хорошенько поесть на пиру, поскольку в стране с едой было туговато.
