— Нет. Не была… — и ядовито добавила: — хозяин.
Я оскорбил ее гордость.
— Вика, — сказал я, — мне кажется, тут пора кое-что изменить.
— Тут ничего не меняется, — ответила она.
Я осмотрелся. Меня интересовали сенсоры. Чувствуя возбуждение, я осмотрел их. Потом начал тщательно обыскивать комнату. Хотя устройство сенсоров и способ их применения мне были непонятны, но я думал, что в них нет ничего загадочного, ничего такого, что нельзя было бы объяснить со временем. Ничто не заставляло думать, что цари-жрецы — или царь-жрец — некие непостижимые, неощутимые существа.
Больше того, в коридоре я уловил след, ощутимый след царя-жреца. Я рассмеялся, Да, я унюхал царя-жреца или его принадлежности. Мысль эта меня позабавила.
Яснее, чем когда-либо раньше, понимал я, как суеверия угнетают и калечат людей. Неудивительно, что цари-жрецы скрылись за оградой в Сардаре и позволили сказкам посвященных выстроить вокруг них стену ужаса, неудивительно, что они скрывают свою природу и сущность, неудивительно, что они так тщательно маскируют свои планы и цели, свои приспособления, инструменты, свои ограничения! Я громко рассмеялся.
Вика удивленно смотрела на меня, очевидно, решив, что я спятил.
Я ударил кулаком о ладонь.
— Где они? — воскликнул я.
— Что? — прошептала Вика.
— Цари-жрецы видят и слышат. Но как?
— Своей властью, — ответила Вика, прижимаясь к стене.
Я уже тщательно осмотрел всю комнату. Возможно, конечно, что какой-то неизвестный луч проникает сквозь стены и дает изображение на отдаленном экране, но я сомневался, чтобы такой сложный прибор, наличие которого вполне вероятно у могущественных царей-жрецов, будет использован для обычного наблюдения за помещениями.
И тут я увидел прямо в центре потолка лампу, такую же, как в коридорах, но эта лампа не горела. Это ошибка со стороны царей-жрецов. Разумеется, прибор может находиться в любой другой лампе. Возможно, просто одна из этих ламп, которые способны гореть годами, перегорела.
Я вскочил на спальное возвышение. Крикнул девушке:
— Принеси мне сосуд!
Она убедилась, что я сошел с ума.
— Быстрее! — крикнул я, и она бегом принесла мне бронзовый сосуд.
Я выхватил у нее сосуд и бросил его в лампу, которая разлетелась с искрами. Пошел дым. Вика закричала и скорчилась у возвышения. Из углубления, в которое была вделана лампа, свисали, обожженные и дымящиеся, провода, блестящая металлическая диафрагма и коническое вместилище, в котором могли располагаться линзы.
