Судья Ди кивнул и согласился:
– В этом есть смысл, Я предполагал, что тут был замешан третий человек, потому что иначе госпоже Чжоу незачем было убивать мужа. Ноя был уверен, что она сознается, а затем мы выбьем из нее имя ее любовника и сможем узнать, какое участие он принимал в преступлении. Поэтому я и не пытался его вычислить. Это была грубая ошибка. Теперь нам очень важно найти его, ведь именно он должен нам рассказать, как было совершено преступление. Но как? Как найти его?
– Это, – заявил старшина Хун, – по-моему, не слишком трудно. Вернувшись в суд, освободим госпожу Би и госпожу Чжоу. Затем тайно пошлем в дом госпожи Би одного из наших лучших людей, который будет пристально следить за ней, особенно ночью, в последний час перед рассветом. Этот любовник, безусловно, где-то рядом и, когда он услышит, что госпожу Чжоу освободили, рано или поздно попытается с ней связаться. Тут-то мы его и поймаем!
Судье Ди очень понравился этот план, и он похвалил старшину за разумные рассуждения. Затем он спросил его, что он думает по поводу сна.
Когда вы здесь размышляли, – сказал старшина Хун, – вы наверняка вспоминали, кроме убийства Би Цуня, еще и двойное убийство в деревне Шести Ли.
– Вообще-то, – ответил судья Ди, – прежде чем отправиться спать, я обдумывал оба дела. Но я не вижу, какое отношение имеет к ним мой сон?
Старшина промолвил:
– Должен признаться, что тоже не понимаю этого сна. Не соизволит ли ваша честь повторить мне стихотворение, которое вы увидели в чайном павильоне? И ребенок, и ложе тут неспроста!
Глава 12. Стихотворение из сна наводит подозрения на госпожу Чжоу; Ма Жун находит важные зацепки в деревенской гостинице
Судья Ди, поняв, что старшине не знакомы литературные аллюзии, содержащиеся в этом стихотворении, с улыбкой произнес:
– Слово «ребенок» здесь имя собственное. В старину жил один мудрый человек, фамилия которого была цу, а прозвище Ребенок. В тех же местах, где жил этот мудрец, жил некий господин, который им восхищался, и всякий раз, когда ему надо было принять решение, он обращался за советом к этому умнейшему земляку. В главном зале своего дома он поставил широкое ложе специально для господина Цу, больше сидеть на нем никому не разрешалось. Теперь история о господине Цу и ложе часто цитируется в качестве иллюстрации к тому, как древние почитали мудрецов. Но я не вижу, какое отношение это может иметь к одному из наших дел.
Старшина быстро вмешался:
