А потом встану средь вас, моряк среди моряков.
И ты, огромное море, – бессонная мать,
Ты, кто одна даешь мир и свободу реке и ручью.
Только еще одну извилину сделает этот ручей, только еще один звук издаст он в своем скольжении.
И тогда я приду к тебе, безграничная капелька к безграничному океану.
А пока он шел, он увидел издали мужчин и женщин, покидающих свои поля и свои виноградники и спешащих к городским воротам.
И он услышал их голоса, называющие его по имени, перекликающиеся от поля к полю, сообщая друг другу, что приплыл его корабль.
И он сказал себе:
Будет ли этот день расставания днем слияния наших сердец? И можно ль сказать, что закат мой станет на деле моим рассветом?
И что дам я ему, кто оставил свой плуг в вспаханном поле, иль ему, кто оставил колесо своего виноградного пресса?
Станет ли мое сердце деревом, тяжело согнувшимся от плодов, которые я могу собрать и дать им?
И брызнут ли мои желания, как фонтан, из которого я смогу наполнить их чаши?
Кто я, арфа, до которой может дотронуться рука могущественного, или флейта, чтобы его дыхание прошло через меня?
Но я только искатель молчаний, а какое сокровище мог найти я в молчаниях, чтобы уверенно мог раздарить я его?
Если это день моего рождения – в какие поля посадил я свои семена и в какие забытые времена года?
И если это будет час, когда я подниму свою лампу, то не мое пламя будет жечь фитиль.
Пустой и темный подниму я свою лампу.
И пусть хранитель ночи зальет ее своим маслом и зажжет ее сам.
Все это он сказал словами. Но много в его сердце осталось невысказанным. Потому что он сам не мог высказать вслух свои глубочайшие секреты.
И когда он вошел в город: все люди вышли встретить его, и они плакали о нем, как один человек.
И старцы города вышли вперед и сказали:
Иди, но не уходи от нас.
Светом полдня был ты в полутьме нашей жизни, и твоя юность дала нам мечты, чтоб мечтать.
Не чужой ты среди нас и не гость, а наш сын и возлюбленный.
Не страдай, хоть наши глаза и будут скучать без лица твоего.
И жрецы и жрицы сказали ему:
Пусть волны моря не разделят сейчас нас и годы, что ты провел среди нас, станут памятью.
Ты разбудил в нас высокие чувства, и твоя тень была светом на наших лицах.
Мы так сильно любили тебя. Но любовь наша была бессловесна, была скрыта покровами.
Но сейчас она громко кричит тебе и выходит к тебе обнаженная.
Ведь всегда было так, – любовь не знает своей глубины до часа разлуки.
И другие тоже подошли и умоляли его. Но он не ответил им. Он только наклонил свою голову; и те, кто стоял ближе, увидели, как слезы падали на его грудь.
