Философия логики или познание самого себя - Халиль Джебран

Я долго думал о том, стоит ли тревожить дух великого певца и мыслителя, безвременно почившего на чужбине семьдесят лет тому назад, но герои его сатиры и ныне столь живы и вездесущи, что я не могу удержаться от того, чтобы провести настолько очевидные параллели. K тому же друзья и раньше приглашали меня опубликовать упомянутый мною рассказ, а теперь, когда просьбы об этом поступают уже и в нетмэйл, отказать было бы просто невежливо.

Итак, всем, кто лишен самоиронии и сроднился с мыслью о собственной непревзойденности, непревосходимости, гениальности и принадлежности к высшей касте, единственно способной понимать настоящее искусство, посвящается эта публикация.

Джебран Халиль Джебран

ФИЛОСОФИЯ ЛОГИKИ, ИЛИ ПОЗHАHИЕ САМОГО СЕБЯ

В один из дождливых бейрутских вечеров Селим-эфенди Дуайбас сидел у стола, загроможденного старыми книгами и ворохом разрозненных листков.

Перелистывая страницы, он время от времени поднимал голову, и его толстые губы выпускали облако табачного дыма. Он просматривал филосовское письмо Сократа своему ученику Платону - "О познании сущности".

Селим-эфенди, размышляя над чудесными строками этого драгоценного послания, спрашивал свою память, что говорили на эту тему философы и духовные вожди рода человеческого. От него не ускользнуло ни одно беглое замечание мыслителей Запада, мимо него не прошло ни одно указание ученых Востока. И когда его собственная сущность растворилась в вопросе о познании сущности, он внезапно поднялся, простер руки и вскричал громким голосом:

- Да! Да! Познание сущности - мать всякого познания! Мне надлежит познать собственную сущность, и я познаю ее до конца. Я познаю ее во всех деталях и свойствах, все ее тонкости, все ее частички! Я должен снять покрывало с тайн моей души, осветить все неясное в глубинах моего сердца. Более того, я должен выяснить значение своего бытия духовного для бытия материального и тайный смысл моего существования материального для существования духовного.

Он произнес эти слова со страстным воодушевлением, и глаза его загорелись светом "жажды познания" - познания сущности. Затем он вышел в соседнюю комнату и неподвижно, как истукан, встал перед большим зеркалом, занимавшим всю стену от пола до потолка. Он изучал свое отражение: лицо, форму головы, очертания фигуры - словом, весь свой облик.

Полчаса простоял он, застыв перед зеркалом, как будто вечный дух ниспослал ему мысли, грозные в своем величии, открывающие сокровенные тайны его души и наполняющие светом самые темные уголки его существа. Hаконец, он медленно заговорил, обращаясь к самому себе: