– Такой обаятельный мужчина, – мечтательно протянула она. – Чем он занимается?
– Я же вам сказал. Он называет это чудом хлеба насущного.
Блондинка посмотрела на него недоуменно, и Толстый Чарли почувствовал себя глупо. Когда эти слова произносил отец его, собеседники смеялись.
– Э-э-э… Как в Библии. Чудо хлебов и рыб. Папа обычно говорил, что просто рыбачит, и истинное чудо, что ему удается добывать себе на хлеб. Шутка, понимаете?
Ответом ему стал затуманенный взгляд.
– Да, – протянула блондинка. – У него такие смешные шутки. – Потом она щелкнула языком и снова стала сама деловитость. – Итак, вы нужны мне здесь в половине шестого.
– Зачем?
– Забрать вашу мать. И ее вещи. Разве доктор Джонсон не сказал вам, что ее выписывают?
– Вы отправляете ее домой?
– Да, мистер Нанси.
– А как же… а как же рак?
– Кажется, была ложная тревога.
Толстый Чарли не мог понять, как это могла быть ложная тревога. На прошлой неделе врачи собирались послать его мать в хоспис. Врач произносил такие фразы, как «недели, не месяцы» и «их задача облегчить ей неизбежный конец».
Тем не менее он вернулся в половине шестого и забрал мать, которая как будто ничуть не удивилась, узнав, что больше не умирает. По дороге домой она сказала, что спустит сбережения на путешествия по миру.
– Врачи говорили, мне осталось три месяца. И точно помню, как, слушая их, я думала, что если когда-нибудь встану с больничной койки, то поеду в Париж и в Рим, и еще куда-нибудь. Вернусь на Барбадос и на Сан Андреас. Возможно, съезжу в Африку. И в Китай. Я люблю китайскую кухню.
Толстый Чарли не понимал, что происходит, но во всем винил своего отца.
Отвезя мать с увесистым чемоданом в аэропорт Хитроу, он помахал ей на прощание в зале международных перелетов. Проходя через контроль, она лучилась улыбками, сжимая в руке паспорт и билеты, и выглядела такой молодой, какой Чарли не помнил ее уже многие годы. Она посылала ему открытки из Парижа и Рима, из Афин и Лаоса или из Кейптауна. В открытке из Нанкина писала, что ей совсем не понравилось то, что тут, в Китае, выдают за китайскую кухню, и она ждет не дождется, когда вернется в Лондон поесть настоящих китайских блюд.
Умерла она во сне, и случилось это в отеле города Уильямстаун на карибском острове Сан Андреас.
На похоронах в «Крематории Южного Лондона» Толстый Чарли ожидал встретить отца: может, старик устроит грандиозное выступление во главе джаз-банда или по проходу за ним потянется труппа клоунов вперемежку с шимпанзе на трехколесных велосипедах и с сигарами в зубах. Но отца Толстого Чарли тут не было, только подруги и дальние родственницы матери – по большей части крупные женщины в черных шляпах, которые сморкались, прижимали носовые платки к глазам и качали головами.
