Азарт | страница 83



А после игры все эти черты проявляются еще ярче, потому что есть возможность высвободить свои эмоции: хамские выкрики или успокаивающие слова; сваливание вины друг на друга или честное признание ошибок; полное осуждения молчание или слова горячей похвалы; упреки, претензии и злобная ругань или великодушное преуменьшение неудачи; бросание карт и опрокидывание стульев или философское спокойствие; бешеное скрипение зубами или радостный смех…

Правда, радостно улыбаться при виде проигрыша может только идиот, но ведь вполне может статься, что у идиота доброе сердце и благие намерения и ему хочется поднять вам настроение.

Во всяком случае, у нас есть шанс по достоинству оценить доброе сердце идиота и, если потребуется, взять у него взаймы…

Позже мы замечаем и разные другие вещи.

Когда нужно получить робера, то есть выиграть всю игру, один с диким упорством борется до конца, не обращая внимания на потери, другой тут же разочаровывается и поддается, третий рационально считает очки и старательно раздумывает, что для него более выгодно, четвертый упрямо прет вперед, не слушая голос рассудка, пятый совершает глупость за глупостью назло партнеру, а заодно и себе, шестой достигает вершин коварства и вероломства… Из всех вылезает их подлинный характер даже лучше, чем по пьянке.

Кроме того, в течение всей игры выявляется отношение нашего постоянного партнера по жизни лично к нам. Партнеры не постоянные и не наши нас не особенно интересуют, разве что речь идет о нелюбимой подруге и ее муже.

Благодаря бриджу я узнала, что:

– один тип, вроде бы уважающий и обожающий меня, на самом деле считал меня полной идиоткой и чувствовал себя несправедливо мною задавленным;

– второй тип, якобы любивший меня больше жизни, считал меня невыносимым и смертельно раздражающим существом;

– третий тип, вроде бы мною пренебрегавший, de facto уважал и ценил меня;

– четвертый тип просто любил меня, тоже больше жизни, в чем без бриджа не признавался ни за какие сокровища;

– пятый тип считал, считает и всегда будет считать меня обыкновенной неизлечимой кретинкой, от которой это свое мнение вынужден скрывать из вежливости;

– шестой тип вообще меня не переваривал, хотя делал вид, что любит и хочет провести со мной остаток жизни вплоть до глубокой старости;

– седьмой тип относился ко мне как к нормальному человеку, что меня удивило, так как я думала, что как раз наоборот;

– восьмой тип, который ловко притворялся интеллигентным человеком, оказался тупым козлом.