— Выходит, убийца даже не старался придать делу вид самоубийства? — удивился Мейсон.
— То есть как это? — спросил шериф.
— А что ему стоило положить револьвер поближе к трупу? Стереть собственные отпечатки пальцев и прижать руку старика к ручке револьвера?
— Что ж, логично, — заметил шериф.
— К тому же, — продолжил Мейсон, — убийце хотелось, чтобы представители закона нашли револьвер.
— Вздор! — воскликнул сержант Холкомб. — Убийца просто не хотел, чтобы револьвер был найден у него. Так поступают все умные убийцы. Как только они совершают преступление, орудие убийства бросают. Они даже не прячут его, чтобы не держать в руках ни одной лишней минуты. Оружие может привести их на виселицу. Они стреляют и бросают его.
— Хорошо, — улыбнулся Мейсон, — ваша взяла. Они стреляют и роняют револьвер. Что еще, шериф?
— Клетка попугая стояла вон там, на полу, — ответил шериф. — Дверца была открыта настежь и даже приложена палочка, чтобы птица могла свободно входить и выходить из клетки.
— Шериф, как вы думаете, сколько времени находился здесь попугай без воды и пищи? — поинтересовался адвокат.
— Пищи у него было сколько угодно, а вот вода действительно высохла. Посмотрите на тот тазик. Он, несомненно, был оставлен наполненным до краев, но вода испарилась. Так что птице нечего было пить. На донышке тазика имеются ржавые пятна. Это, несомненно, следы последних капель воды.
— Следовательно, — сказал Мейсон, — можно сделать вывод, что труп пролежал здесь несколько дней до того, как его обнаружили?
— Убийство произошло во вторник шестого сентября. Что-нибудь около одиннадцати часов дня.
— Откуда такая уверенность? — спросил Мейсон. — Или вы что-то недоговариваете?
— Почему? — удивился шериф. — С удовольствием поделюсь своими соображениями. Рыболовный сезон в этих краях открылся только шестого сентября. Решением правления некоторые реки и водоемы были законсервированы специально для осеннего лова, среди прочих и наша река, до шестого сентября. Между нами говоря, мистер Сейбин был странным человеком. У него были свои места, куда он любил ездить, и свои излюбленные занятия. Пока нам еще не все известно об этом. Лишь кое-что. У него была старая машина, он часто останавливался в туристических лагерях, подсаживался к незнакомым людям и пускался с ними в длинные разговоры. Иногда, нарядившись в какой-нибудь совершенно немыслимый костюм, он на пару недель погружался в мир книг, проводя целые дни в читальных залах и справочных отделениях библиотек…
