— Как ты насчет того, чтобы заглянуть в ночной клуб?
Она посмотрела на себя в зеркало:
— Если я там сниму манто, то меня арестуют. Вы же торопили меня, и я не успела как следует одеться. Манто прикрывает полное неприличие.
— Ну, тогда отправляйся домой. Хоть одного из нас не посадят в тюрьму.
В ее глазах мелькнуло беспокойство.
— Шеф, вы опасаетесь, что он может посадить вас?
Мейсон пожал плечами и открыл перед ней дверь:
— Никто не знает, что может сделать сержант Голкомб. Он удивительно вездесущ.
Мейсон, отдохнувший и свежевыбритый, наклонился над столом Деллы Стрит:
— Как ты себя чувствуешь?
— Как миллион долларов, — ответила она. — Я просматривала газеты с отчетами об убийстве Бассета. Но о Брунольде нет ни слова.
— Репортеры ничего о нем не знают.
— Почему?
— Потому что Голкомб не допустил их в управлении полиции. Брунольд арестован и вне пределов их досягаемости.
— Вы можете что-либо сделать для него?
— Я могу прибегнуть к Хабеас Корпус, но пока не хочу этого делать, чтобы не показать своей заинтересованности. У меня нет фактов. Возможно, Брунольд замешан в этом деле. И прежде чем я добьюсь повестки в суд, полиция все из него вытянет.
— А как насчет миссис Бассет?
— Я звонил ей, когда вернулся домой.
— Вы говорили с ней?
— С ней случилась истерика после моего ухода. Голкомб ничего не мог от нее добиться. Сын вызвал врача, и тот уложил ее в постель. Врач хотел отправить ее в больницу, но она отказалась. Парень не говорит, где она, но обещал сообщить о ее местопребывании, когда это будет необходимо.
— Он так и не сказал, где она?
— Увы, нет.
— Как же Голкомб позволил ей скрыться?
— Сержант отправился за Брунольдом, а молодой Бассет воспользовался этим. Но сыщики проследили за ним. Они знают это место, хотя Дик не подозревает об этом.
— Значит, вы не сможете повидать миссис Бассет, а полиция сможет. Верно?
— Похоже, что так.
— А миссис Бассет знает об аресте Брунольда?
— Видимо, нет.
— Когда ей станет известно об этом?
— В свое время, когда она придет в себя. Я просил молодого Бассета сказать матери, чтобы она позвонила мне.
— И она звонила?
— Нет.
— А вы сумеете связаться с ней?
— Не знаю, стоит ли это делать. Полиция следит за ней, и если я попытаюсь это проделать, то дам в руки хороший козырь против себя.
— Почему?
— Потому что на пистолете есть мои отпечатки.
Делла сделала остро отточенным карандашом пометку на уголке блокнота.
— Странное какое-то убийство, — сказала она. — У нас никогда не было ни подобного дела, ни такого предварительного гонорара, какой заплатил Брунольд.
