Арендатор Лопес. Это скверные вести и большое несчастье.
Арендатор Кальяс. Я не нахожу, что это несчастье. Во всяком случае, не для всех. Для нас это вовсе не несчастье.
Жена Кальяса. Только для вас!
Арендатор Кальяс. Для нас, чухов, это, можно сказать, радостное известие.
Жена Кальяса. В эти минуты нас воодушевляет надежда, которую вы, господин Лопес, едва ли способны понять. Ведь вы принадлежите к совсем другой человеческой особи, я не хочу сказать - к худшей.
Арендатор Лопес. До сих пор моя голова не казалась тебе слишком острой, Кальяс.
Кальяс молчит. Обе семьи разделились; на одной стороне стоят остроголовые,
на другой - круглоголовые.
Мы с тобой платили те же самые подати. Еще и пяти минут не прошло, как ты хотел бороться под знаменем Серпа за отмену арендной платы. А ведь добиться этого можно только силой. Возьми ружье, жена.
Жена Лопеса нерешительно берет ружье.
Арендатор Кальяс. Слишком мало надежд. Конечно, это было бы лучше всего. Но только ничего из этого не выйдет.
Арендатор Лопес. К чему говорить о том, мало или много надежд, когда это - единственный выход?
Арендатор Кальяс. А может быть, для меня это вовсе не единственный выход.
Жена Кальяса. Конечно, мы теперь рассчитываем, что нас освободят от арендной платы.
Арендатор Лопес. Я понимаю, ты цепляешься за самую маленькую надежду. Но ты обманываешься. Еще никогда не бывало, чтобы эти господа кому-нибудь что-нибудь дарили ради формы черепа.
Арендатор Кальяс. Довольно, Лопес. У меня нет никаких оснований не верить этому правительству. Оно всего пять часов как у власти, а мой помещик уже сидит в тюрьме.
Жена Кальяса. И мне только что сказали в деревне, что теперь не надо примыкать к Серпу.
Вбегают пять арендаторов, среди них арендатор Парр, все сильно возбуждены. Все - круглоголовые, у одного в руках флаг с Серпом, у остальных - ружья.
Арендатор Парр. Что вы решили? Мы хотели сегодня вечером примкнуть к Серпу, как было уговорено. Но только что огласили воззвание правительства и пришло известие об аресте помещиков. Нужно ли продолжать борьбу?
Арендатор Кальяс. Я отправлюсь в город Луму и явлюсь к Иберину. Если он даст мне лошадей для полевых работ и освободит от арендной платы, мне не за что бороться. Де Гусман - чих, пускай теперь помалкивает!
Первый арендатор. Ну да, ваш помещик - чих, а наш - круглоголовый!
Арендатор Парр. А может быть, наш тоже отменит арендную плату, когда прогонят чихов? Он должен чихскому банку много денег, теперь ему, наверно, скостят этот долг.
