— Вы превращаете все это в страшную историю «плаща и кинжала», — раздраженно запротестовал Конвэй. — В конце концов, если у вас есть какие-то сведения о том, что…
— А это и есть ужасная история «плаща и кинжала», — прервала она. — Вам нужен список акционеров, которые уже отдали свои голоса не вам?
— Очень, — сказал он.
— Тогда идите и возьмите его, — сказала она и повесила трубку.
Несколько минут спустя вошла Ева Кэйн, олицетворяя собой высокопрофессионального секретаря, и подала Конвэю машинописные листки.
— Расшифровка вашей беседы, — сказала она.
— Спасибо, — ответил Джерри.
Она повернулась и направилась к двери, но вдруг остановилась и, неожиданно развернувшись, подошла к нему. — Вы не должны этого делать, мистер Конвэй!
Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.
— Да, я знаю, — сказала она, — вы никогда не поощряли личных отношений на службе. — Слова сыпались с такой поспешностью, будто она боялась, что он собирается остановить ее. — Я всего лишь частичка механизма вашего управления, такая, какая вам требуется. Но я человек. И знаю, что ждет вас, и хочу, чтобы вы победили в этой борьбе. И… и я немного разбираюсь в женских голосах и… — Она с минуту колебалась, затем почти беззвучно сказала что-то, будто ее голосовые связки работали вхолостую, как двигатель без топлива.
— Я и не знал, что был настолько неприступен, — возразил Конвэй.
— Да нет же, нет! Поймите меня правильно. Просто вы слишком рациональны… Я хочу сказать, вы все рассматриваете с точки зрения бизнесмена. Я знаю, что говорю не то, но, пожалуйста, не совершайте той глупости, на которую она вас толкает.
— Почему? — спросил он.
— Потому что это ловушка.
— Откуда вы знаете?
— Это же очевидно! Захоти она передать вам какие-то сведения, она могла бы положить их в конверт, написать на конверте ваше имя, приклеить марку и опустить в ближайший почтовый ящик.
Конвэй уже думал над этим.
— Эта таинственность, вся чепуха с «плащом и кинжалом»… Да это просто западня.
— Я не могу упустить шанс добыть сведения, — веско сказал Конвэй.
— Значит, вы все-таки пойдете?
— Да, я пойду, — упрямо сказал он. — Вы что-то сказали насчет ее голоса?
Она кивнула.
— Что же?
— Я тренировалась слушать голоса по телефону. Два года я была оператором на телефонной станции. Что-то в ее голосе… Скажите, вам не показалось, что вы когда-то уже слышали этот голос.
Конвэй нахмурился.
— Как вы догадались? Действительно, есть что-то знакомое, скорее, в быстроте речи, в паузах между словами, чем в тембре.
