— Прошу вас изложить его без лишних предисловий, — ответил Мейсон, любезным жестом предлагая посетителю сесть. — Боюсь только, что вы пришли не по адресу. Вы ведь занимаетесь размещением капитала?..
— А вы — защитой преступников, не так ли? — перебил его Даттон.
— Допустим…
— Значит, я попал туда, куда мне надо.
— Кто же преступник?
Даттон ткнул себя пальцем в грудь. Мейсон оглядел его более внимательно.
— Вы арестованы и отпущены на поруки?
— Нет! — Даттон покачал головой. — Пока еще нет. Я пришел к вам как раз потому, что не хочу попасть в тюрьму.
— Растрата?
— Да.
— Кто понес убытки?
— Дезире Эллис.
— В каком размере?
— Скажем, четверть миллиона долларов.
Мейсон опустил голову.
— Каждый преступник имеет право обратиться к адвокату за защитой… Но адвокат не имеет права стать соучастником преступления. После того, что вы мне сказали, мой долг — вызвать полицию.
— Не спешите, мистер Мейсон, вам известны еще не все факты.
— Я узнал вполне достаточно из ваших собственных признаний.
— Может быть, вы все же позволите мне закончить?
— В вашем распоряжении две минуты, — довольно резко ответил Мейсон, взглянув на часы. — Я очень занят, и ваши дела интересуют меня не больше, чем вы сами.
Даттон покраснел, но тем не менее продолжал:
— Темплтон Эллис, отец Дезире Эллис, был одним из моих постоянных клиентов. Он умер четыре года назад. В то время Дезире было всего двадцать три года, она вращалась в кругу людей, которые не нравились ее отцу. Поэтому в своем завещании он доверил мне управлять всем своим состоянием с тем условием, чтобы я обеспечивал дочь необходимыми средствами по моему усмотрению. Он даже дал мне право, если я сочту это разумным, расходовать основной капитал. Я мог свободно покупать и продавать любые акции и другие ценные бумаги, входившие в наследство.
— То есть Эллис-отец поручил вам распоряжаться состоянием дочери?
— Да. Он сделал это, чтобы защитить ее состояние от нее самой.
— Но принял ли он какие-нибудь меры для защиты интересов дочери от вас?
— Никаких!
Молчание Мейсона было достаточно красноречивым.
— Общая сумма наследства составляла немногим более ста тысяч долларов. За четыре года, прошедшие после кончины отца, я передал Дезире примерно сто тысяч долларов.
Мейсон нахмурился:
— Мне послышалось, вы говорили о растрате четверти миллиона?
— Да… в некотором смысле.
— Не понимаю.
— Отец Дезире, как я уже сказал, вовсе не запрещал мне заниматься биржевыми спекуляциями, хотя сам всегда был весьма осторожен в таких делах. В частности, у него был пакет акций компании «Стир ридж ойл энд рефайнинг компани», которые я продал, никому об этом не сообщив, как и бумаги других неперспективных компаний, к которым Темплтон по каким-то личным причинам питал слабость. Сумма, полученная мною после продажи этих акций, оказалась значительной, и я разделил ее на три более-менее равные части. Одну часть я вложил в надежные ценные бумаги; на вторую приобрел акции, которые, по имевшимся у меня сведениям, имели серьезные шансы повыситься в цене. На последнюю треть я приобрел земельные участки в районах, которые, на мой взгляд, должны были быстро развиваться. Позднее я продал все это с большой выгодой, и таким образом возникла сумма в четверть миллиона.
