Всем этим войнам надо объявить в свою очередь беспощадную войну, войну не на жизнь, а на смерть.
Культуру слишком долго защищали лишь на словах, тогда как удары наносились ей вполне материальными средствами. Сама культура - это не только творения духа. Она также, и даже в большей степени, является материальным благом. Отныне ее нужно защищать с оружием в руках.
1937
СКВЕРНОЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ЛИРИКИ
Знаю, что только счастливый
Любим. Его голос
Радует всех. Он красив.
Уродливое дерево посреди двора
Говорит о скудости почвы, и все же
Прохожие бранят его уродцем,
И они правы.
Я не вижу на Зунде ни лодок зеленых,
Ни веселого паруса. Вижу
Только дырявую сеть рыбаков.
Почему я твержу лишь о том,
Что сорокалетняя батрачка бредет, со гнувшись?
Груди девушек
Теплы, как в прежние дни.
В моей песне рифма
Показалась бы мне щегольством.
Во мне вступили в борьбу
Восторг от яблонь цветущих
И ужас от речей маляра,
Но только второе
Властно усаживает меня за стол.
Конец 30-х годов
ВЕЛИЧАЙШИЙ ИЗ ХУДОЖНИКОВ
Расстелись, скатерть-самобранка!
Маленький старый континент снова содрогается от воинственных речей и парадного марша многотысячных армий. Народы ждут, что скажет им вождь второй германской республики - Байрейтской. Он перенес ежегодный театральный фестиваль в Нюрнберг, и там произносит речи. Первая речь - о культуре.
Как уже неоднократно упоминалось, он заново строит тысячелетний рейх со всеми его причиндалами, а следовательно, и с культурой. Разумеется, у него есть свои взгляды на этот предмет. Главным образом они касаются искусства, он ведь и сам художник - величайший, как заверяет его министр пропаганды.
Вот завтра он выступит перед рабочими. Тогда он будет, собственно говоря, рабочим, сегодня речь идет о культуре и искусстве - и он не кто иной, как художник. Признания он не получил: его затерли евреи - он ведь не декадент, и, чтобы свести счеты с евреями и попутно еще кое с кем, ему пришлось идти обходными путями. Но он все же остался художником, он любит поговорить об искусстве - теперь-то ему никто не может помешать, даже генералы. Он утверждает: все значительные эпохи рождают большое искусство.
Науки он касается мимоходом. Ученые - это люди, поставляющие нам эрзацы. Они могут сделать из дерева не только обеденный стол, но и обед. Теперь премиями по искусству награждают инженеров-строителей военных автострад и бомбардировщиков. Но этого он касается вскользь. И о втором после него художнике, о Шахте, он ничего не говорит (тот не получает премий, в последнее время он что-то сдает, переживает творческий спад).
