Однако он обнаружил, что не способен полностью отрешиться от окружающего его мира. Навязчивый рокот мотора, назойливый стук каблуков спешащих прохожих, пронзительные звуки автомобильных гудков, рев мчащихся мимо машин — все это отвлекало его. И когда он усилием воли постарался все-таки сосредоточиться на тех фактах, которые ему хотелось проанализировать, он вдруг почувствовал, что шум улицы властно уводит его внимание от главного, задерживая мысли на второстепенном, постороннем. А ведь на Востоке его не раз предупреждали, что именно рассеянность внимания является основной помехой в достижении состояния концентрации.
В его сознании вдруг возникли картины прошлого: унылые стены монастыря, безжизненные, покрытые снегом горные вершины, обрушивающиеся вниз, на камни, водопады, сумрак кельи, чашка вареного риса, сушеная рыба, хрупкая тоненькая девушка-славянка, чьи смеющиеся глаза и алые губы будоражили его воображение, подобно смутному, едва уловимому запаху благовоний, принесенному внезапным порывом ветра.
Он вспомнил, как узнал о сокровищах древнего города, как отправился на их поиски, как по дороге туда на него напали бандиты, как после долгих мытарств добрался до монастыря. Наконец он вспомнил о том, как познакомился со своим будущим Наставником, этой удивительной, непостижимой личностью: просветленное лицо, внимательный сосредоточенный взгляд, покой и вместе с тем необычайная внутренняя сила, исходившие от него, навевали мысль о заснеженных пиках гор на рассвете и медленно плывущих над ними облаках. Терри вспомнил слова учителя, который всегда говорил тихим, размеренным голосом, как человек, который полагается на логику в уверенности, что не нуждается в сложных словесных формах, чтобы донести свои мысли до сознания ученика.
«Ум — хороший слуга, но плохой наставник. Когда он недисциплинирован, он похож на капризного и непослушного ребенка. Память должна быть слугой сознания. Слишком часто она становится его хозяином. Недисциплинированный ум отказывается сосредоточиться на какой-либо одной мысли, он распыляется на сотни других, посторонних мыслей. Эти мысли удерживаются в памяти. Будучи не в состоянии избавиться от них, человек теряет часть своей скрытой силы, их можно уподобить специально вырытым для орошения полей канавам, которые отбирают воду у рек. Ум человека, которому за сорок и который живет в условиях современной цивилизации, засорен таким количеством паразитических мыслей, что не может использовать свою природную способность к сосредоточению более чем на тридцать процентов — мысли о работе, о домашних неурядицах проделывают в его сознании дырочки, через которые тонкими струйками убывает мыслительная энергия, лишая ум человека изначальной силы».
