Выбор весьма ограничен. В Германии еще, пожалуй, можно что-то найти: немцы уж коли за что берутся, то хватают через край. Да уж что там!.. По сути, я в это уже не верю. Попроси меня об этом в другой раз, мальчик мой. Уходи.
Он зевнул, затем его глаза выкатились из орбит и застыли; он резко выпрямился под дулом направленного на него пистолета.
– Поторопись, – сквозь зубы молвил Хосе. – Я не шучу. Сейчас же сделай так, чтобы я увидел это, или я продырявлю тебе шкуру. Ты будешь не первым. Пошевеливайся, тебе говорят: я хочу поговорить с ним.
– С кем? – пролепетал обезумевший маг. – С кем ты хочешь поговорить? Что такое я вчера заставил тебя увидеть?.. Я не…
И тут он вспомнил. Постарался удержаться от смеха. Легкая издевательская усмешка – вот все, что он мог себе позволить. С этими дикими суеверными индейцами нужно быть поосторожнее. Все они очень верующие. Только вот отняли у них их древних идолов, а нового Бога, которого насильно запихали им в глотку ценой массовых убийств и избиений, они не понимают. Им сказали, что это Бог доброты, великодушия и сострадания, а они тем не менее по-прежнему подыхают от голода в грязи и рабстве – несмотря на все свои молитвы. Поэтому и страдают ностальгией по прежним идолам, сохраняют глубокую веру и мучительную потребность во всякого рода сверхъестественных явлениях, что делает их лучшими в мире зрителями – самыми впечатлительными и легковерными. Во всех центрально и южноамериканских странах он всегда старался вызвать на сцену именно индейца. Для гипнотизера они – самый надежный кусок хлеба.
– Прекрасно, мальчик мой, ты выиграл. Расслабься немного, успокойся. Я ничего не смогу тебе показать, если ты останешься таким напряженным. И отдай мне пистолет. Когда мне страшно, я мало на что способен.
Хосе сунул пистолет за пояс. Великий маэстро встал. Пристально глядя в глаза Хосе, сделал несколько движений руками. Хосе почувствовал, что его куда-то понесло, что он уплывает, погружается в пустоту, покидает этот мир. Потом – тьма. Когда он пришел в сознание, все тело болело, он едва мог дышать: одно ребро было сломано. Он лежал, уткнувшись носом в грязь, на улице за гостиницей «Кортес». Великий маэстро усыпил его, а затем вызвал полицию: его избили и вышвырнули.
Мгновение он сидел опустив голову, глядя на свою испачканную красивую одежду. На боль было наплевать: родившись индейцем, к ней быстро привыкаешь. Одно лишь имело значение: маг одурачил его. Хотя может быть и другое: просто подверг его испытанию, чтобы проверить, насколько он полон решимости и действительно ли Дьявол подцепил его душу на крючок.
