Он подскочил, почувствовав вдруг руку на своем плече, – сигара вывалилась изо рта, – покрылся гусиной кожей и оцепенел; никогда в жизни он не испытывал подобного испуга, а это оказалась всего лишь сестра.
– Ты забыл свои кольца.
– Я подарил их тебе, – промолвил он. – Продай их и купи себе платье. А я подарю тебе другие, если поедешь со мной в город.
– Я знаю, чего ты там от меня потребуешь, – заметила девочка.
– Тогда оставайся и дальше здесь гнить.
– Я поеду, – сказала она. – Хватит с меня этой рыбы.
Он испытал некоторое разочарование этой ночью, обнаружив, что она уже не девственница: она призналась, что уже невесть с каких пор с ней занимался любовью их брат. Его охватило отвращение и отчаяние, он уже не знал, что и предпринять.
На протяжении многих лет его брат грешил с этой девчонкой и оставался всего лишь поганым земляным червем, которого ночами била лихорадка. А отец Хризостом утверждал, что это смертный грех. Значит, должна же быть какая-то заслуга в совершении этого греха; полагается же за это что-нибудь: некоторое облегчение участи, какой-то знак благосклонности.
Исходя из того, что ему прежде внушали, то, что творил его брат, – великое зло, а значит, это должно было ему помочь выбраться из грязных лохмотьев раба, расстаться со своей вонючей норой и отвоевать место под солнцем. Вот это было бы действительно вознаграждением по заслугам. И к чему же тогда образование? Или учителя обманывали его? Может быть, это вовсе и не грех и следует делать что-то другое.
– Почему ты дрожишь? – спросила девочка.
Быть может, с собственным телом вообще невозможно сделать ничего по-настоящему плохого, подумал он, ни плохого, ни хорошего; ему вдруг вспомнилось, что из газетных комиксов, повествующих о жизни Гитлера, следовало, что великий вождь не ел мяса и пил лишь воду.
Быть может, тело не в счет – что с ним ни делай, все равно будешь чист и безгрешен, а зло обитает вне его? Пожалуй, и в самом деле большого зла задницей не наделаешь.
Однако ему опять пришел на ум отец Себастьян и его суровые предостережения относительно погибели души, в которую способно вовлечь человека тело. Он приободрился, почувствовав себя немного лучше, и с возродившейся надеждой прижал к себе девочку. Затем закурил сигарету и задумался. Слишком он нетерпелив. Очевидно, потребуются годы; годы ожесточенной борьбы, бездна упорства и храбрости, прежде чем он сможет достичь вершин и стать великим человеком. А то, что он сейчас делает, – сущая ерунда. Нужно верить в себя и не щадить своих сил. Сейчас он всего лишь novillero, он еще никому ничего толком не доказал.
