Меня убаюкала не столько дорога, — я вообще-то, люблю ездить, особенно, когда к этому не надо прилагать никаких усилий, сколько унылое однообразие ландшафта. Когда глазу не за что зацепиться, поневоле впадаешь в какой-то причудливый ступор. В голове крутилась какая-то мешанина — обрывки чужого языка, невероятные догадки — все то, что тут же забываешь, проснувшись. Хаарт разбудил меня, сказав:
— Проснись, подъезжаем к городу.
Это и вправду было такое торговое место.
Больше всего оно напоминало базарную площадь. По бокам ее тянулись длинные унылые строения — то ли склады, то ли постоялые дворы. Самое высокое из этих зданий гордо вздымало целых два этажа.
Земля на площади была хорошо утоптана и на этой земле рядами сидели люди — не только люди, как я потом разглядела, а рядом были навалены кучи всякого барахла. Хаарт привязал лошадь у коновязи — лошадей по периметру площади топталось довольно много, — и мы отправились на рынок за покупками. Я брела следом за Хаартом, то и дел натыкаясь на всякую всячину, разложенную на земле, и попутно пыталась понять, что из себя представляет местная публика. Народ тут был самый разный — я увидела нескольких сульпов, но они ничего не продавали, а рылись в грудах вещей, выискивая что-то нужное для своей лесной жизни, но людей — настоящих людей — огромное большинство.
Все неуловимо похожи друг на друга — один народ — темноволосые, скуластые, в ярких домотканных одеждах. Женщин среди них было очень мало, да и те — в основном старухи, сидящие на корточках с отсутствующим видом. Самой распространенной одеждой тут были шерстяные пончо со сложными геометрическими узорами. Уже потом Хаарт сказал мне, что по расцветке и узору можно узнать, откуда этот человек родом — я имею в виду, из какой деревни или местности. У нас, кажется, у каких-то народов тоже что-то в этом роде бывает, верно?
Но интереснее всего было рассматривать не людей — в большинстве своем они казались какими-то заторможенными, словно сонными, — а то, что они продавали. Какой-то фантастический склад барахла! Тут были какие-то рюкзаки из лоскутов чешуйчатой кожи, ножи с резными костяными ручками, всяческая хозяйственная утварь, седла, упряжь, и, неожиданно — фонарик на батарейках, болотные резиновые сапоги, капроновые рыболовные сети — все явно нашего производства, все — с той стороны. Похоже, через проход шел налаженный товарообмен — до того, как он закрылся, проход этот. Интересно, как они будут теперь менять батарейки? Я даже обнаружила в куче вещей вполне приличный портативный радиоприемник, а это означало, что где-то есть и передатчики.
