Выполоскав полотнище, женщина с неожиданной силой отжала его, бросила на мостки, взялась за следующее. Постепенно груда белья в тазу уменьшилась, а на мостках — увеличилась. Катерина распрямилась, держась ладонью за спину, отбросила со лба выбившуюся из-под платка светлую прядку.
— Намаялась… — пожаловалась она негромко скорее самой себе, чем им, — вот, в той же Чупе у баб машины эти стиральные — заложишь белье и гоняй чаи сколько хочешь. А тут — крутись без конца…
— Так вы бы в Чупу перебрались, — посочувствовала Варвара.
Та вздрогнула и, вновь упершись взглядом в мокрые доски, поспешно ответила:
— Нам и тут хорошо…
— Не скучно?
— Не, — отозвалась она, — летом скучать времени нет… огород, потом черника пойдет, брусника, клюква… Зимой вот, тоскливо немножко.
— Да уж.
— А что делать-то? Не хочет Иван в город. Чего, говорит, там не видел… вот, Альку удалось пристроить… так опять же, куда девке без глазу? Иван говорит, больше не пущу! А вы бы ехали отсюда… Тоска тут одна, ничего больше. И этот, который все с какими-то железками бегает, вы ему скажите — не Божеское это дело! К добру не приведет.
Она с силой выкрутила последнюю простыню, сгребла белье в охапку, кинула в таз, уперев его в крутое бедро и, придерживая рукой, направилась к сходням.
— Ты куда это смотришь? — поинтересовалась Варвара.
— Туда и смотрю, — честно ответил Артем. — Красивая, — вздохнул он тихонько. — А вон и отец Федор пожаловал. Ты гляди, это он ее караулит!
Федор сидел на берегу, на выброшенной на берег коряге — при виде Катерины он поднялся, отбросил окурок в траву и заступил ей дорогу.
— Слышь, баба, — сказал он хрипло, — кобель-то опять выл всю ночь кряду…
Катерина отчетливо вздрогнула, прижала к себе таз обеими руками, попыталась, было, обойти мужнина брата стороной, но тот вновь шагнул ей навстречу.
— Ну, чего молчишь? Сказать неча?
— А ты с Иваном поговори, — вздохнула Катерина, — он тебе и скажет.
— Че он скажет? Вон, Мишка прибег, глаза на лбу, пошептал Ваньке на ухо — и где твой Иван? Сидит, ружжо чистит… Оприкосила ты Ваньку, ведьма, нашла себе заступника… Жизнь ему поломала… И мне — через него.
— Что такое оприкосила? — шепотом спросила Варвара.
— Кажется, сглазила — так же тихо отозвался Артем.
— Водка тебе жизнь сломала, а не я, — вполне резонно возразила Катерина. — Дай пройти.
— Не будет тебе ходу. — Он схватил ее за плечо, и Варвара вздрогнула, словно сама ощутила хватку его корявых пальцев.
— Сказано, пусти, — в голосе Катерины появились странные звенящие нотки. — Пусти, не то пожалеешь.
