Табличка на веревочке вокруг шеи провела нас мимо почти всех копов. Те немногие, что задавали вопросы, либо узнавали мое имя, либо работали со мной раньше. Всегда хорошо, когда тебя знают. Вопросы были по поводу присутствия Джейсона. Наконец я сообщила, что взяла его в помощники маршала.
Здоровенный тип из полиции штата, который был в ширину больше любого из нас в длину, сказал так:
— Теперь это называется помощник?
Я повернулась к нему — медленно, поскольку не могла быстро, и сама эта медленность помогла мне выглядеть зловеще. Смотреть зловещим взглядом на кого-то, кому ты до пояса, не очень легко, но я давно это отрабатываю.
Наверное, Джейсон испугался того, что я сейчас скажу, потому что опередил меня:
— Вы мне просто завидуете.
Верзила качнул головой в шляпе с медведем Смоки.
— Насчет женщин — я предпочитаю побольше.
— Забавно, — сказала я. — Именно так твоя жена и говорит.
Целую минуту до него доходило, а потом он опустил мясистые руки и шагнул вперед.
— Да как...
— Рядовой Кеннеди! — послышался голос позади нас. — Вы тут прохлаждаетесь, а там, на шоссе, кто хочет скорость превышает?
Я повернулась к подходящему сзади Зебровски. Он был одет как всегда — чертовски неряшливо, будто спал в своем коричневом костюме, желтой рубашке, у которой загнулся вверх угол воротника, в наполовину развязанном галстуке, уже чем-то заляпанном, хотя вряд ли Зебровски успел позавтракать. Его жена, Кэти, всегда аккуратна безупречно. Никак не могу понять, каким образом она позволяет ему так выглядеть.
— Я здесь нахожусь в свое личное время, детектив, — ответил рядовой Кеннеди.
— А я здесь веду расследование, рядовой. И не думаю, что вы мне здесь нужны.
— Она говорит, что взяла его в помощники.
— Она федеральный маршал, Кеннеди. У нее есть на это право.
Верзила несколько смутился.
— Я ничего плохого не хотел этим сказать, сэр.
— Уверен, что не хотели, Кеннеди. И маршал Блейк тоже ничего плохого не имела в виду. Правда ведь, Анита?
— Так как я не знакома с его женой, то, соответственно, нет. Я просто пошутила, сотрудник Кеннеди, за что прошу прощения.
Кеннеди нахмурился, задумавшись сильнее, чем ему, по моему мнению, было бы полезно.
— Я не обиделся и никого не хотел обидеть, мэм.
