— Джейсон, что со мной?
— Тебя по-настоящему и как следует загипнотизировал вампир, Анита.
— Жан-Клод не может. Его метки меня защищают. — Казалось, мой голос доходит откуда-то очень издалека.
— Я не сказал, что это был Жан-Клод.
— Ашер, — прошептала я.
— Я с ним делился кровью когда-то, и это потрясающе. Жан-Клод говорит, что это он еще сдерживается, потому что я не его pomme de sang, а прокатный.
— Прокатный, — повторила я.
— И я думаю, что сегодня Ашер с тобой не сдерживался.
— Ardeur... мы его кормили... ardeur. — Слова выходили из меня с усилием.
— Ardeur мог сделать его неосторожным, — подтвердил Джейсон. Его руки держали меня крепко, не давая свалиться в воду.
— Неосторожным? — спросила я.
— Анита, спокойно отключайся. Когда очнешься, тогда поговорим.
— О чем? — спросила я почти сквозь сон.
— Найдем, — ответил он, и голос его ушел в подсвеченный канделябрами мрак. Не помню, чтобы Джейсон зажег свечи, которые у Жан-Клода обычно вокруг ванны наготове.
Я хотела спросить: «Что найдем?», но не смогла произнести. Меня понесло в теплую мягкую темноту, где не было ни страха, ни страдания. Так тепло, так надежно, так любимо.
Меня разбудили звонки телефона. Я завернулась в простыни, стараясь не слышать. Видит Бог, я слишком устала.
Кровать заерзала — кто-то другой потянулся к трубке. И только когда голос Джейсона произнес «алло», тихо, будто боялся меня разбудить, я проснулась. Откуда у меня в спальне Джейсон?
Ответ на этот вопрос я получила, как только открыла глаза. Я не была у себя в спальне — на самом деле черт его знает, где это я была. Кровать была двуспальная, но на ней только подушки — ни спинок, ни столбов, нормальная современная кровать. Свет шел только от небольшой двери прямо напротив изножья кровати. Там виднелось что-то вроде ванны или душа. Я увидела каменные стены и поняла, что я в «Цирке проклятых». В каком-то из его помещений.
— Она нездорова, — ответил кому-то Джейсон. И после секундной паузы: — Она спит. Я бы не стал ее будить.
Я попыталась вспомнить, почему я здесь оказалась, но ничего не припомнилось — голова была пуста. Я стала переворачиваться, чтобы спросить, кто звонит, и тут сообразила, что я голая. Натянув простыню до груди, я повернулась к Джейсону.
Он лежал на боку, спиной ко мне, простыня с него слезла до начала ягодиц. Какого хрена делаю я в голом виде в постели с Джейсоном? Где Жан-Клод? Ладно, наверное, у себя в гробу или в постели. Никогда я не спала с ним в одной постели, когда он каменный и холодный. А почему я не поехала домой?
