— У тебя серьезный вид, ma petite. О чем ты думаешь таком мрачном?
— О тебе, — тихо ответила я.
— И отчего же при этом у тебя такой торжественный вид?
В голосе сквозило напряжение, и я знала, хоть и не на все сто, что он думает, будто я снова решила сбежать. Наверное, он тревожится на эту тему с той минуты, как я разделила ложе с ним и с Ашером. Обычно после таких крупных зигзагов я сбегаю. Или это не зигзаг, а падение?
— Один друг, от которого я не ожидала такой мудрости, сказал, что я каждому мужчине в своей жизни что-то от себя недодаю. Он сказал, что это я делаю с целью сохранить себя, чтобы меня не поглотила любовь.
Жан-Клод ответил тщательно модулированным голосом, будто боялся, что я что-то прочту по его лицу:
— Я бы хотел поспорить, но не мог бы. Он прав.
Жан-Клод глядел на меня с тем же ничего не выражающим лицом, только вокруг глаз ощущалось какое-то напряжение, беспокойство, которое он не мог скрыть. Он ждал, когда обрушится удар, — я его приучила, что так всегда бывает.
Вдохнув как можно глубже, я медленно выдохнула и закончила:
— Тебе я недодавала одно: кровь. Мы питали ardeur друг друга, но я до сих пор не даю тебе брать у меня кровь.
Жан-Клод открыл рот, будто что-то хотел сказать, но промолчал. Он сел прямее, положив руки на колени. Не только лицо он старался сохранить нейтральным — не хотел выдать себя и жестом.
— Несколько минут назад я просила тебя из меня пить, и ты сказал, что не тогда, когда ardeur мной владеет. Не когда я пьяна. — При этом слове я улыбнулась, потому что именно так действует ardeur. Как метафизическая выпивка. — Я накормила ardeur, я больше не пьяна.
Он стал совершенно недвижен, как умеют только старые вампиры. Как будто если я отвернусь, а потом повернусь обратно, его уже не будет.
— Мы оба напитали ardeur, это верно.
— И я снова предлагаю тебе кровь.
Он глубоко вздохнул:
— Ты сама знаешь, ma petite, как я этого хочу.
— Знаю.
— Но почему сейчас?
— Я же тебе сказала — поговорила с одним другом.
— Я не могу дать тебе того, что дал тебе — нам — Ашер вчера. На тебе мои метки, я вряд ли смогу подчинить себе твой разум. Это будет боль и ничего кроме.
— Тогда сделай это в разгаре наслаждения. Мы уже не раз убедились, что у меня сенсоры боли/наслаждения немного перепутываются, когда я достаточно возбуждена.
Он улыбнулся:
— У меня тоже.
Тут улыбнулась я.
— Давай подразним друг друга.
— А потом? — спросил он тихо.
— Выберешь минуту и возьмешь кровь, а потом трахаться.
