Глаза Белль проталкивались через силу Ричарда. Не без усилий. Он заставлял ее отвоевывать каждый дюйм, но эти горящие глаза, эти призрачные контуры приближались, надвигались... пока я не задержала дыхание — будто из страха, что вдох приблизит ее к моему рту.
Краем глаза я уловила движение. Джейсон протискивался между сиденьями. Он остановил джип и отстегнулся. Просунув руку через призрачное создание надо мной, будто видел его, он схватил меня за плечо, и в ту же секунду во мне взмыл зверь Ричарда. Я всегда думала, что это мой зверь движется во мне, но это, что бы оно ни было, было Ричардом, а не мной.
Его волк пролился в меня как обжигающая вода в чашку, заполнил меня до краев, вытеснил леопарда или смерть, пока спина у меня не выгнулась дугой, руки не забились в воздухе, рот не открылся в беззвучном крике. Я ощущала трение меха внутри себя, крепкие когти, ищущие опоры. Волк рвался на волю.
Белль зашипела, как огромная призрачная кошка. Глаза отодвинулись, паря в воздухе на уровне крыши машины, а Джейсон перетащил меня на переднее сиденье и взял почти на руки. Его близость будто успокоила волка, будто я ощутила, как он сел, тяжело дыша, глядя хищными глазами на то, что парило под крышей, глядя голодно и надменно. Глаза Джейсона были глазами его волка, и сегодня они точно соответствовали его лицу. Но это сила Ричарда, сила Скалы Трона, окружала нас обоих. Никогда я не ощущала в себе зверя Ричарда так плотно. Как будто я сумка, мешок, содержащий его зверя, ощущающий его движения, будто я клетка, из которой ему не вырваться.
Голос Белль снова парил над нами, и теперь он жалил, раскаленный ее гневом.
— Можешь целый день ехать в объятиях своего волка, но ночью все равно будет пир. Мюзетт там будет, и через ее посредство, ma petite, там буду и я.
Мой голос прозвучал на грани рычания.
— Я не твоя ma petite.
— Будешь ею.
И ее глаза медленно растаяли, пока лишь запах роз не остался напоминанием, что этот раунд мы выиграли, но будут еще другие. Воспоминания Жан-Клода слишком хорошо знали Белль, чтобы думать иначе. Она никогда не оставляет задуманного, если решает овладеть кем-то или чем-то. Белль Морт решила, что я буду принадлежать ей. Жан-Клод не мог вспомнить, чтобы она хоть раз в подобном случае передумала. Это нечестно: разве не прерогатива леди — передумывать? Хотя, конечно, Белль не совсем леди.
Она — двухтысячелетний вампир, а за ними не водится склонности менять намерения, привычки или цели. В прошлый раз, когда один мастер вампиров прибыл в город и хотел отнять меня у Жан-Клода, для меня это кончилось недельной комой, Ричарду порвали горло, а Жан-Клод чуть не погиб по-настоящему. Все время вампиры стараются либо убить меня, либо завладеть мной. Видит Бог, не нужна мне такая популярность.
