Они оба заржали, и так похоже, что даже как-то не по себе стало.
— Я знаю, что у тебя есть право сделать его помощником, но я также знаю, кто такой мистер Шулайер и где его основное место жительства. — Зебровски наклонился к нам, чтобы больше никто не услышал. — Дольф меня убьет, если я допущу его к осмотру места преступления.
— Ты меня подхвати, если я буду терять сознание, и тогда я могу его оставить здесь.
— Терять сознание, — повторил Зебровски. — Ты шутишь?
— Хотела бы я, чтобы это была шутка.
Я уже держалась за руку Джейсона двумя руками, стараясь не шататься на своих каблуках.
— Дольф говорил, будто ты ему сказала, что больна. Он знает, насколько больна?
— Похоже, ему наплевать. Просто велел мне тащить свой труп сюда.
Зебровски помрачнел:
— Если он знал, что тебя так шатает, он бы не настаивал.
— Приятно так думать.
Я чувствовала, как кровь отливает у меня от лица. Мне надо было сесть, и побыстрее, — хотя бы на пару минут.
— Я бы спросил, не простуда ли у тебя, но вижу повязку на шее. Чья работа?
— Вампира, — ответила я.
— Хочешь заявить о преступлении?
— Вопрос улажен.
— Ты его прикончила?
Я глянула на него через темные стекла очков:
— Зебровски, мне действительно надо на несколько минут присесть, и ты знаешь, что я бы не просила, не будь это необходимо.
Он предложил мне руку.
— Я тебя проведу, но Шулайеру нельзя. — Он глянул на Джейсона. — Извини, друг.
Джейсон пожал плечами:
— Ничего страшного, я вполне могу себя занять.
— Веди себя прилично, — сказала я.
Он осклабился:
— Разве я не всегда себя веду прилично?
Я бы осталась и добилась от него обещания вести себя очень прилично, но у меня сил хватало только дойти до дома и сесть, пока ноги еще хоть как-то держали. И я оставила полицейских и работников «скорой» на милость Джейсона. Ничего плохого он не сделает, но достать может всех.
Я споткнулась на ступенях, ведущих на крылечко. Не подхвати меня Зебровски, я бы упала.
— Анита, черт побери, тебе надо было остаться в постели!
— Вот это я и говорила Дольфу.
Он провел меня в дверь и нашел в коридоре стульчик с прямой спинкой.
— Я скажу Дольфу, насколько тебе плохо, и пусть этот мальчик отвезет тебя домой.
— Нет, — ответила я, припадая лбом к коленям, пока мир вокруг переставал вертеться.
— Блин, Анита, ты еще упрямее, чем он. Дольф не принимает «нет» как ответ, и потому ты вытаскиваешь свои кости из койки и валишь сюда. Я тебя отпускаю, за что мне как следует влетит от Дольфа, но ты — не-е-ет, ты должна показать Дольфу, что ты еще упрямее его и круче бараньего лба. Хочешь хлопнуться в обморок у него на руках? Вот тогда он узнает!
