За пределами душного шатра Халид вновь стал прежним Халид-беком, грозой иноверцев. Мечом Аллаха.
— Скачи с посланием к Михриме, — обратился он к доверенному слуге.
— К твоей матушке? О, как я рад буду снова лицезреть ее, — просиял Абдулла.
— Скажи ей, чтобы она купила на невольничьем рынке говорящего по-английски и по-французски евнуха. И пусть его доставят в мой городской дом. Мы скоро туда прибудем.
— Евнуха? — переспросил Абдулла в недоумении.
— А кто, по-твоему, будет переводить тарабарщину, которую она произносит, и обслуживать ее?
— Ты покупаешь раба для рабыни?! — Абдулла не верил своим ушам. — Не сошел ли ты с ума? Может, ты забыл, что сотворил граф Белью и сколько им пролито крови твоих родных?
Халид обеими руками вцепился в тощего слугу и вздернул его в воздух, держа за воротник.
— Не злоупотребляй нашей давней дружбой и не переусердствуй в мудрых советах, — прошипел он, и шрам на его лице побелел.
— Прости, господин, — извинился Абдулла. — Я стал слишком несдержан на язык.
Халид освободил его от своей хватки, опустил на землю, потрепал по плечу.
— Я ничего не забыл, друг мой Абдулла, и не успокоюсь, пока за пролитую кровь не будет заплачено кровью и смерть брата моего и сестры моей не найдет возмездия.
— Что ж! За тобой последнее слово, Халид-бек. Я передам послание твоей матери, и ты получишь то, чего желаешь.
Абдулла с поклоном удалился, а Халид возвратился в шатер.
При виде его Эстер, словно превратившись в русалку, нырнула в бадью с головой, плеснув воду на столь ценимый Халидом ковер, но хозяин изобразил на лице полное равнодушие и не удостоил даже мимолетного взгляда купающуюся красавицу. Вместо этого Халид занялся исследованием содержимого ее сундука.
Он извлек оттуда юбку и блузку, показал ей.
— Когда закончишь нырять и вытрешься, надень вот это. Впоследствии тебе подберут более подходящее одеяние.
— То, что в сундуке, все мне одинаково подходит. И, как видишь, все вещи пошиты из отличного материала.
— Твоего тут ничего нет. То, что было твоим, стало теперь моим, не забывай об этом.
Вынув одно из платьев, Халид обнаружил что-то в его кармашке. Он запустил туда пальцы и… чуть не раздавил, словно ядовитое насекомое, крохотный медальон с миниатюрным портретом своего смертельного врага.
На него взирал Савон Форжер де Белью, правда несколько приукрашенный художником. Халид, слегка опомнившись от приступа бешенства, перевел взгляд на Эстер, и девица, напуганная зрелищем побелевшего шрама и искаженного ненавистью лица Халида, вновь скрылась под водой в бадье.
