— Я тебе надоедаю? — спросила Аврора.
— Нет, малышка, — ответил он. — Но давай мы сделаем перерыв во всех этих наших
делах.
Взявшись за свое вязанье, Роберта спросила себя, что означает эта тишина за ее спиной, и вдруг увидела пару черных башмаков на полу перед ней. Медленно подняв взгляд, она встретила испытующие серые глаза мужа.
— Ты надела перчатки, которые я тебе подарил? — как ни в чем не бывало сказал Гордон.
Его небрежное замечание застало Роберту врасплох. Из всех слов, которые, как она предполагала, он ей скажет, эти самые невинные почему-то не пришли ей в голову. Она посмотрела на свои руки так, словно желала удостовериться в правоте его слов, и снова подняла взгляд на него.
— Да, надела, — просто сказала она.
— И что ты вяжешь? — спросил он.
— Попонку для Смучеса.
Гордон улыбнулся, услышав это. Роберта расслабилась и улыбнулась в ответ.
Но в следующее мгновение их спокойствие было нарушено. Заливаясь звонким щенячьим лаем, в большой зал как бешеный влетел Смучес, а следом за ним вбежали Блайт и Блис, крича, чтобы кто-нибудь поймал его. Все трое были мокры и забрызганы грязью.
— Боже правый! — вскричала Роберга, вскакивая с кресла, чтобы посмотреть, что происходит.
А Гордон наклонился, когда Смучес попытался прошмыгнуть мимо него, и подхватил грязного шенка на руки. Не заботясь о платье жены, он кинул щенка ей на колени со словами:
— Возьми свою собаку.
— Мы вывели Смучеса на улицу погулять, — объяснила Блайт, — но он принялся кататься в грязи.
— А потом заставил нас гоняться за ним по всему саду, — добавила Блис.
— И теперь всем троим нужна хорошая головомойка, — сказала леди Келли, идя к ним через зал. — Дженингс, — бросила она, — распорядитесь приготовить ванну в комнате девочек и еще одну маленькую здесь для Смучеса. Пойдемте, дети.
Когда перед камином был поставлен большой чан с водой, предназначавшийся обычно для живой рыбы в кухне. Гордон засучил рукава и протянул руки, чтобы взять щенка.
— Давай-ка его сюда, — сказал он. — Я сам это сделаю, иначе вы оба окажетесь в чане.
Гордон опустил барахтающегося Смучеса в чан и крепко держал его за загривок. Потом смыл со щенка всю грязь. Когда же Смучес был отмыт, он передал его жене.
Роберта быстренько вытерла Смучеса и завернула его, как младенца, в сухое полотенце. Когда щенок чихнул, она, с беспокойством посмотрев на мужа, спросила:
— Тебе не кажется, что он замерз? Я вовсе не хочу, чтобы он простудился.
— Тогда пошли со мной, — сказал Гордон и направился к выходу.
